Благодѣяніе.

— Достали инѣ мужика? — опросилъ князь.
— Ваше сіятельство, къ одной бабѣ... судомойка такая... пришелъ своякъ, недавно изъ деревни вернулся... мѣста ищетъ... Прикажете?
— Ну, да, да! Позовите его ко инѣ!
Привели мужика.
— Сядьте! Прошу васъ! — сказалъ князь, указывая на стулъ.
Мужикъ долго не хотѣлъ сѣсть, но князь сдѣлалъ такое строгое лицо,
что у бѣднаго свояка заурчало въ желудкѣ, и онъ сѣлъ.
— Вы читали новый указъ сенату? Да? Самый новый по крестьянскому вопросу? Въ «Правительственномъ Вѣстникѣ»? Да?
— Неграмотные мы-съ!
— Жаль! Тамъ говорится о томъ, что смута проникла въ селенія, что вы, крестьяне, чините насилія, своеволія, самоуправства, что властямъ предписано карать и прекращать!
— Такъ точно! Только я въ городѣ давно-съ! Я изъ селенія своего,
стало быть, давно ужъ! И никого не каралъ! Не каралъ-съ!
— Нѣтъ! Вы не то! Караетъ власть и за это ее не наказываютъ! Понимаете? Карать можно!
— А я, ваша милость, никого не каралъ!
— Не въ томъ же дѣло! Въ законѣ написано, что насилія и преступленія нс улучшатъ вашего положенія...
— Ужъ куда ужъ! Самое настоящее положеніе!
— Ну, да, да! теперь власть нашла нужнымъ уменьшить выкупные пла
тежи! Понимаете, что такое выкупные платежи?
— Такъ точно-съ! Выкупные — это, какъ есть выкупные... на года, значитъ...
— Вотъ-вотъ! Какой вы сознательный мужикъ!
— Такъ точно-съ! Не пью-съ...
— Такъ теперь приказано выкупные платежи сначала уменьшить, а затѣмъ взиманіе оныхъ вовсе прекратить...
— Понимаемъ-съ! Еще я, ваша милость, мальченкой былъ, такъ про то самое писали... Чтобы уменьшить и взиманіе и все прочее...
— Да. да! Тогда писали газетчики, ти смутьяны, эти — нехорошіе люди... А теперь правительство само дошло до этого...
— Смутьяны-съ! Истинно! — Т. е. кто это?
— Они-съ! Они самые...
— Гм... Да! Вы такъ неясно выражаетесь... Такъ взиманіе будетъ уни
чтожено. Правительство пребываетъ и уповаетъ! Поняли? Помимо сего, крестьянскій поземельный банкъ полу
чаетъ ссуду и будетъ выдавать деньги крестьянамъ... Вы придете въ банкъ, и вамъ дадутъ...
— Выгонятъ-съ, ваша милость!
— Дадутъ, я вамъ говорю! укажите же мнѣ прямо и откровенно: какъ
вы относитесь къ такимъ реформамъ? Прямо!
— Оно, вата милость, все такъ... — Ну, ну... Не смущайтесь!
— Еще мальченкой былъ... Пятнадцать годовъ, поди, тому назадъ все про это сказывали...
— Ну, да! То смутьяны разные, а теперь само правительство! Ну?
— Смутьяны-съ! Истинно это! Смущаютъ все... а стало быть... кобыла пала, жить нечѣмъ, земля у насъ какая! Извѣстно! Вотъ и пошелъ въ городъ!
— Такъ вы не крестьянинъ? — Крестьянинъ-съ!
— Такъ зачѣмъ-же въ городъ?
— На фабрику... Жить нечѣмъ! — Такъ вы — соціалъ - демократъ? — Чего-съ?
— Вы аграрій?
— Не могу знатъ-съ! Я и такъ на какое мѣсто согласенъ, ежели по дому,
али въ дворники, извозчикомъ тамъ... Все равно-съ...
— Я васъ не понимаю! Но новый законъ! Вы поннмате? Законъ, благодѣтельный для крестьянства! Преуспѣяніе! Чего вы на меня уставились?
Новое законоположеніе! Зачѣмъ вы встали? Сядьте! Сядьте-же, говорю вамъ? Надо чувствовать благодѣяніе... Ступайте въ деревню и разскажите всѣмъ, что правительство помнитъ о крестьянахъ! Ступайте въ деревню!
— Мнѣ-бы... мѣстечка... жить нечѣмъ...
— Уберите его вонъ отсюда! Унесите его! Откройте всѣ форточки и велтиляціи! Животные! Вотъ и ста
райся для нихъ! Какъ далеко пошла крамола на Руси!
Мужика выводили подъ руки изъ кабинета князя.
ЗРИТЕЛЬ

Пѣвецъ.

Онъ былъ пѣвцомъ приниженныхъ, маленькихъ людей. Онъ пѣлъ о свѣтломъ будущемъ, и пѣсни его смѣши
вались съ бряцаньемъ оковъ. Онъ долго пѣлъ... И наконецъ мигъ насталъ! Сброшены оковы, разбиты двери въ тем
ницахъ... Впереди борьба за отвоеванную свободу. Борьба не на жизнь, а на смерть! Новыхъ гимновъ!...
Но пѣвецъ молчалъ. Его пѣсня была пѣснею рабовъ. И для свободныхъ людей у него не было пѣсенъ звуковъ.
И онъ бѣжалъ, и никогда его больше не видѣли... А свободный взялъ струну изъ разбитой лиры и натянулъ ее на свой лукъ. Мощно задрожала струна и послала по землѣ свой призывъ... И побѣдный кличъ звучалъ:
За свободу! За свободу! Душа пѣвца вернулась и ведетъ насъ! Довольно прежнихъ пѣсенъ! За дѣло! Впередъ, товарищи! За свободу!
И могучіе звуки неслись къ небу и таяли въ лазури...
К. ОСТРОЖСКІЙ.