націи проситъ призанять фонарей у Бецкаго, гр. Чернышева и друг.
И все же приходилось дѣлать долги; извѣстно, что кн. Куракинъ заложилъ свое имѣніе, чтобы по
мочь Цесаревичу; съ трудомъ достался кредитъ у придворнаго банкира. Художники (Камеронъ, Гваренги, Скотти) относились величаво, а подчасъ
небрежно къ своимъ работамъ, видя затрудненіе съ платежами.
Великая Княгиня часто думала о своихъ родныхъ, постоянно вспоминала гор. Монбельяръ и лѣтнюю резиденцію герц. Виртембергскихъ Этюпъ, славившійся своимъ паркомъ. Былъ между прочимъ, тамъ «домикъ пустынника», гдѣ, незадолго до сватов
ства Цесаревича, дядя ея, одѣвшись пустынникомъ,
предсказалъ Маріи Ѳеодоровнѣ самую прозаическую будущность. Въ воспоминаніе этого пророчества Великая Княгиня соорудила «хижину пустынникавъ Павловскѣ (1778 г.), иначе называлась она «Эр
митажъ»; стѣны были обложены сосновой корой, крыша — соломенная. Ходила легенда, что хижину эту среди дремучаго лѣса нашла Екатерина ӀӀ, а когда вошла въ нее, то увидала лишь убогую обста
новку и утварь, на столѣ же были приборы, какъ будто нарочно разсчитанные на число посѣтителей. Эти три ложки, три тарелки, кувшинъ, да тростни
ковый тюфякъ хранятся до сихъ поръ, на стѣнѣ же прежде висѣлъ портретъ небывалаго отшельника— акварельная копія съ картины какого то итальянскаго художника. Около хижины былъ огородъ.
Подражаніемъ второго «швейцарскаго павильона», въ Этюпѣ, явилось построенное въ 1780 г. Старое Шале или «Желея», какъ называютъ архивные документы круглое зальце, покрытое конической соломен
ной крышей съ маленькимъ навѣсомъ для колокола. Наружная лѣстница ведетъ на чердакъ, въ при
стройкѣ помѣщена кухня. Въ Шале всего три комнаты. Въ залѣ на зеркалахъ написаны вазы съ цвѣтами, а въ нишѣ сосѣдней комнатки великолѣпная перспектива работы Гонзаго. Кругомъ дома располагался фруктовый садъ, гдѣ работали дѣти Ве
ликаго Князя. До постройки Розоваго Павильона Шале было любимымъ мѣстомъ Маріи Ѳеодоровны. Здѣсь на лугу устраивались при Павлѣ I игра въ запуски (jeu de barres); одной партіей предводительствовалъ Императоръ, другой же — пр. Оранскій.
Противъ дворца, на берегу находились трельяжъ, бесѣдки въ китайскомъ стилѣ, и въ стилѣ Л. XVI,
большая руина (гдѣ теперь большая лѣстница) въ видѣ полуразвалившейся башни, нѣсколько арокъ и хижина угольщика или Шарбоньеръ (близъ т. наз. «Турецкой бесѣдки» съ бѣлыми вазами); на островкахъ пестрѣли цвѣтники, среди нихъ журчали каскады. Въ 1779 г. здѣсь появилась скромная по
стройка бани и около нее черезъ рукавъ Славянки перекинулся мостъ съ центаврами.
Тогда же было приступлено Камерономъ къ постройкѣ «Храма дружбы», которымъ восхищается Жуковскій въ своей Элегіи «Славянка».
Эта ротонда, на фонѣ пейзажа отражающаяся въ рѣчкѣ, поистинѣ великолѣпна. Съ различныхъ мѣстъ парка бѣлѣютъ ея греко-дорическія колонны. Какъ хорошо онѣ контрастируютъ съ густымъ желтымъ
тономъ стѣнъ, украшенныхъ вверху изящными лѣпными медальонами.
Круглое окно въ плоскомъ куполѣ освѣщаетъ храмъ. Противъ входа, въ нишѣ поставлена статуя Цереры съ лицомъ императрицы Екатерины, пред
полагаютъ, что это скульптура Рашетта. Храмъ дружбы былъ законченъ 24-го октября 1782 г.
Едва построенные и отдѣланные великокняжескіе дома оказались тѣсны. Съ 1782 по 84 гг. Камеронъ преобразилъ маленькій Паульлустъ въ каменный
дворецъ. Нѣкоторое участіе въ постройкѣ принималъ арх. Григорій Пильниковъ. Въ это время владѣльцы села Павловска пребывали заграницей и чертежи дворца пересылались къ нимъ на разсмотрѣніе.
Марія Ѳеодоровна горячо относилась къ стройкѣ, входила во всякую мелочь плана, мѣняла формы фасада, чѣмъ, конечно, весьма досаждала самолюбивому Камерону.
30-го сентября онъ подалъ «въ контору Его Высоч. В. Князя въ Новомъ Павловскѣ протестъ и рапортъ», онъ писалъ, что нѣсколько времени тому назадъ было ему приказано «срисовать для строенія дому Ея Высочества въ Новомъ Павловскомъ, который планъ былъ и апробованъ, оный домъ приказанъ былъ строиться безъ промедленія времени; по апро
баціи онаго плана», продолжаетъ Камеронъ, «я со всякимъ стараніемъ разсуждалъ, какъ бы оную работу въ самое наилучшее и въ самой надѣянности произвести по честности онаго дома и чтобы никакія обмишурки не бывали, я въ скорости и далъ рису
нокъ, какимъ образомъ полы и балки укладывать, какимъ способомъ, чтобы можно все строеніе по настоящему вмѣстѣ скрѣпить. По какому приказу, того мнѣ неизвѣстно, однако, все не по моему сдѣ
лано, вмѣсто того, долгія балки положены черезъ окошки и арки, такимъ образомъ, что оныя слѣд
ственно принуждены опускаться, и черезъ это стѣны всего строенія ослабѣваютъ... для своего оправданія и для чести своего отечества (объявляю), что выше, упомянутая работа не по моему разсужденію и повелѣнію, и противъ оной симъ протестую подписаніемъ своею рукою», затѣмъ слѣдовала подпись.
Въ письмахъ Кюхельбекеру изъ Италіи, Великая Княгиня говорила: «свой домашній уголокъ, колоннада, храмъ въ Павловскомъ доставляютъ мнѣ удовольствія болѣе, нежели всѣ красоты Италіи»...
Въ письмѣ изъ Турина она заботится объ устройствѣ молочни, почему то запоздавшемъ. Еще въ 79-мъ году привели скотъ изъ Царскаго села и положили начало молочному хозяйству. Закончили по
стройку этой новой мызы осенью 1782 г. Стѣны молочни — изъ крупныхъ булыжныхъ камней, соломенная крыша выпущена сильнымъ свѣсомъ. При
слугѣ молочни было приказано не только дожидаться пріѣзжавшихъ гостей, но разносить гуляющимъ въ паркѣ даровое угощеніе.
Упоминавшаяся въ письмѣ Великой Княгини «колоннада» относится къ храму Аполлона, соста
вленному изъ двойного круга Римско-дорическихъ колоннъ, перекрытыхъ красивымъ, строгимъ фризомъ. Въ 1782 г. посреди колоннады поставили бронзовую статую Аполлона (находящуюся нынѣ въ Старой Сильвіи). Въ 86 г. часть колоннады сломали
И все же приходилось дѣлать долги; извѣстно, что кн. Куракинъ заложилъ свое имѣніе, чтобы по
мочь Цесаревичу; съ трудомъ достался кредитъ у придворнаго банкира. Художники (Камеронъ, Гваренги, Скотти) относились величаво, а подчасъ
небрежно къ своимъ работамъ, видя затрудненіе съ платежами.
Великая Княгиня часто думала о своихъ родныхъ, постоянно вспоминала гор. Монбельяръ и лѣтнюю резиденцію герц. Виртембергскихъ Этюпъ, славившійся своимъ паркомъ. Былъ между прочимъ, тамъ «домикъ пустынника», гдѣ, незадолго до сватов
ства Цесаревича, дядя ея, одѣвшись пустынникомъ,
предсказалъ Маріи Ѳеодоровнѣ самую прозаическую будущность. Въ воспоминаніе этого пророчества Великая Княгиня соорудила «хижину пустынникавъ Павловскѣ (1778 г.), иначе называлась она «Эр
митажъ»; стѣны были обложены сосновой корой, крыша — соломенная. Ходила легенда, что хижину эту среди дремучаго лѣса нашла Екатерина ӀӀ, а когда вошла въ нее, то увидала лишь убогую обста
новку и утварь, на столѣ же были приборы, какъ будто нарочно разсчитанные на число посѣтителей. Эти три ложки, три тарелки, кувшинъ, да тростни
ковый тюфякъ хранятся до сихъ поръ, на стѣнѣ же прежде висѣлъ портретъ небывалаго отшельника— акварельная копія съ картины какого то итальянскаго художника. Около хижины былъ огородъ.
Подражаніемъ второго «швейцарскаго павильона», въ Этюпѣ, явилось построенное въ 1780 г. Старое Шале или «Желея», какъ называютъ архивные документы круглое зальце, покрытое конической соломен
ной крышей съ маленькимъ навѣсомъ для колокола. Наружная лѣстница ведетъ на чердакъ, въ при
стройкѣ помѣщена кухня. Въ Шале всего три комнаты. Въ залѣ на зеркалахъ написаны вазы съ цвѣтами, а въ нишѣ сосѣдней комнатки великолѣпная перспектива работы Гонзаго. Кругомъ дома располагался фруктовый садъ, гдѣ работали дѣти Ве
ликаго Князя. До постройки Розоваго Павильона Шале было любимымъ мѣстомъ Маріи Ѳеодоровны. Здѣсь на лугу устраивались при Павлѣ I игра въ запуски (jeu de barres); одной партіей предводительствовалъ Императоръ, другой же — пр. Оранскій.
Противъ дворца, на берегу находились трельяжъ, бесѣдки въ китайскомъ стилѣ, и въ стилѣ Л. XVI,
большая руина (гдѣ теперь большая лѣстница) въ видѣ полуразвалившейся башни, нѣсколько арокъ и хижина угольщика или Шарбоньеръ (близъ т. наз. «Турецкой бесѣдки» съ бѣлыми вазами); на островкахъ пестрѣли цвѣтники, среди нихъ журчали каскады. Въ 1779 г. здѣсь появилась скромная по
стройка бани и около нее черезъ рукавъ Славянки перекинулся мостъ съ центаврами.
Тогда же было приступлено Камерономъ къ постройкѣ «Храма дружбы», которымъ восхищается Жуковскій въ своей Элегіи «Славянка».
Эта ротонда, на фонѣ пейзажа отражающаяся въ рѣчкѣ, поистинѣ великолѣпна. Съ различныхъ мѣстъ парка бѣлѣютъ ея греко-дорическія колонны. Какъ хорошо онѣ контрастируютъ съ густымъ желтымъ
тономъ стѣнъ, украшенныхъ вверху изящными лѣпными медальонами.
Круглое окно въ плоскомъ куполѣ освѣщаетъ храмъ. Противъ входа, въ нишѣ поставлена статуя Цереры съ лицомъ императрицы Екатерины, пред
полагаютъ, что это скульптура Рашетта. Храмъ дружбы былъ законченъ 24-го октября 1782 г.
Едва построенные и отдѣланные великокняжескіе дома оказались тѣсны. Съ 1782 по 84 гг. Камеронъ преобразилъ маленькій Паульлустъ въ каменный
дворецъ. Нѣкоторое участіе въ постройкѣ принималъ арх. Григорій Пильниковъ. Въ это время владѣльцы села Павловска пребывали заграницей и чертежи дворца пересылались къ нимъ на разсмотрѣніе.
Марія Ѳеодоровна горячо относилась къ стройкѣ, входила во всякую мелочь плана, мѣняла формы фасада, чѣмъ, конечно, весьма досаждала самолюбивому Камерону.
30-го сентября онъ подалъ «въ контору Его Высоч. В. Князя въ Новомъ Павловскѣ протестъ и рапортъ», онъ писалъ, что нѣсколько времени тому назадъ было ему приказано «срисовать для строенія дому Ея Высочества въ Новомъ Павловскомъ, который планъ былъ и апробованъ, оный домъ приказанъ былъ строиться безъ промедленія времени; по апро
баціи онаго плана», продолжаетъ Камеронъ, «я со всякимъ стараніемъ разсуждалъ, какъ бы оную работу въ самое наилучшее и въ самой надѣянности произвести по честности онаго дома и чтобы никакія обмишурки не бывали, я въ скорости и далъ рису
нокъ, какимъ образомъ полы и балки укладывать, какимъ способомъ, чтобы можно все строеніе по настоящему вмѣстѣ скрѣпить. По какому приказу, того мнѣ неизвѣстно, однако, все не по моему сдѣ
лано, вмѣсто того, долгія балки положены черезъ окошки и арки, такимъ образомъ, что оныя слѣд
ственно принуждены опускаться, и черезъ это стѣны всего строенія ослабѣваютъ... для своего оправданія и для чести своего отечества (объявляю), что выше, упомянутая работа не по моему разсужденію и повелѣнію, и противъ оной симъ протестую подписаніемъ своею рукою», затѣмъ слѣдовала подпись.
Въ письмахъ Кюхельбекеру изъ Италіи, Великая Княгиня говорила: «свой домашній уголокъ, колоннада, храмъ въ Павловскомъ доставляютъ мнѣ удовольствія болѣе, нежели всѣ красоты Италіи»...
Въ письмѣ изъ Турина она заботится объ устройствѣ молочни, почему то запоздавшемъ. Еще въ 79-мъ году привели скотъ изъ Царскаго села и положили начало молочному хозяйству. Закончили по
стройку этой новой мызы осенью 1782 г. Стѣны молочни — изъ крупныхъ булыжныхъ камней, соломенная крыша выпущена сильнымъ свѣсомъ. При
слугѣ молочни было приказано не только дожидаться пріѣзжавшихъ гостей, но разносить гуляющимъ въ паркѣ даровое угощеніе.
Упоминавшаяся въ письмѣ Великой Княгини «колоннада» относится къ храму Аполлона, соста
вленному изъ двойного круга Римско-дорическихъ колоннъ, перекрытыхъ красивымъ, строгимъ фризомъ. Въ 1782 г. посреди колоннады поставили бронзовую статую Аполлона (находящуюся нынѣ въ Старой Сильвіи). Въ 86 г. часть колоннады сломали