и Тугуртъ, вы видите безчисленное множество лишенныхъ зрѣнія всѣхъ возрастовъ.
Происходитъ это вслѣдствіе отсутствія воды, ужасныхъ вѣтровъ изъ пустыни (Sirocco, какъ его здѣсь называютъ, по итальянски) и темноты, т.-е. невѣжественности кочевого арабскаго населенія, кото
рое боится французскихъ медиковъ какъ огня, а предпочитаютъ своихъ знахарей и колдуновъ, отъ которыхъ и слѣпнетъ.
Вѣтеръ изъ пустыни дуетъ въ Бискрѣ столь-же случайно, какъ и у насъ. Особенно непріятенъ юговосточный, несущій мельчайшій песокъ.
Въ англійскихъ школахъ въ Каирѣ (а болѣе образцовыя, чѣмъ англійскія, трудно найти) песча
ный пустынный вѣтеръ, идущій, если не ошибаемся, весною изъ пустыни, вызывающій головныя боли, служитъ поводомъ для прекращенія школьныхъ занятій.
Французское правительство, насколько можно заключить изъ личныхъ разспросовъ и наблюденій, дѣлаетъ все отъ него зависящее, чтобы облегчить жизнь арабовъ въ своихъ африканскихъ колоніяхъ.
Однако, религіозная рознь составляетъ главную причину того, что глазныя и другія ужасныя болѣзни свирѣпствуютъ между аборигенами.
Уже вскорѣ послѣ 1844 года, когда французы окончательно укрѣпились въ Бискрѣ, кардиналъ Лавижери, ученый и благотворитель, пытался путемъ проповѣди сгладить пропасть между побѣжденными и завоевателями. Кардиналу на одной изъ площадей стоитъ памятникъ, гдѣ онъ въ правой рукѣ высоко держитъ распятіе.
Только голодъ могъ заставить гордыхъ и своевольныхъ арабовъ идти къ дверямъ ратуши въ Бискрѣ
и просить хлѣба, какъ милости. Именно такую сцену застали мы въ началѣ марта 1909 года, когда арабы, толпою въ нѣсколько тысячъ человѣкъ, съ исхудавшими коричневыми лицами и руками, съ фигурами, завернутыми въ бѣлые бурнусы, по цѣлымъ часамъ высиживали на площади предъ зданіемъ городской думы въ ожиданіи очереди при подачкѣ хлѣба.
Надо также видѣть на базарѣ, — квадратномъ обширномъ дворѣ, обнесенномъ бѣлыми аркадами, чѣмъ питаются жители пустыни! Навалены груды саранчи, которая, немного издали, похожа на жареный кофе.
Вотъ онѣ окриды! Только нѣтъ меду.
Арабы у жареной саранчи отламываютъ жесткія крылья и заднія лапы, съѣдая все прочее безъ остатка, меланхолично пережевывая и перетирая своими бѣлыми зубами.
Не любители также работать жители пустыни! Со второй половины дня, какъ только начинаетъ спадать солнечный зной, большинство мужского насе
ленія спѣшитъ въ изобильные кофейни, игорные дома и притоны, составляющіе цѣлый кварталъ маленькаго городка.
Сидятъ они въ тѣхъ же бѣлыхъ бурнусахъ, только мужское населеніе, главнымъ образомъ, вдоль стѣнъ, съ босыми ногами и почти прижавши ихъ къ туло
вищу. Кофе по арабски, который варится съ большимъ количествомъ осадка и сахаромъ, разливается по маленькимъ чашкамъ. Разговоры тянутся часами, и
Оазисъ Тугуртъ въ Сахарѣ. Типы мѣстныхъ арабскихъ и негрскихъ жилищъ изъ необожженнаго кирпича.
арабы способны не выходить изъ одной позы столько же времени, до поздней ночи.
Есть особыя кофейни, спеціально организованныя для европейцевъ, въ которыхъ процвѣтаетъ пресловутый dance de ventre въ томъ чистокровномъ видѣ,
какъ его культивируютъ арабы. «Оркестръ» при этомъ состоитъ изъ негрскаго барабана, размѣромъ съ цементную бочку (только немного поменьше въ діаметрѣ), и какого-то смычковаго инструмента. Трескъ барабана до того силенъ, что сосѣду въ это время можно только кричать на ухо — иначе ничего не разслышитъ. Это увеселительное учрежденіе въ Бискрѣ принято посѣщать, для пополненія образо
ванія, самымъ чопорнымъ англійскимъ и нѣмецкимъ дамамъ. Да и, въ сущности, интересная картина танца, исполняемаго съ дикимъ экстазомъ, является типичной бытовой картиной арабскаго вкуса и, намъ кажется, было бы большой опрометчивостью пропустить это зрѣлище.
Для курьеза отмѣтимъ «маниловщину» нѣкоторыхъ нѣмецкихъ туристовъ, которые въ Танжерѣ, желая посѣтить въ обществѣ своихъ дамъ арабскую кофейню, гдѣ исполняютъ «танецъ живота», требовали предварительно, чтобы танцовщицы были «совершенно закрыты» до шеи.
Трудно придумать болѣе нелѣпую вещь, чтобы одновременно — остаться пуританами и своими гла
зами видѣть знаменитую пляску живота, которая только и возможна въ полунагомъ видѣ.
Происходитъ это вслѣдствіе отсутствія воды, ужасныхъ вѣтровъ изъ пустыни (Sirocco, какъ его здѣсь называютъ, по итальянски) и темноты, т.-е. невѣжественности кочевого арабскаго населенія, кото
рое боится французскихъ медиковъ какъ огня, а предпочитаютъ своихъ знахарей и колдуновъ, отъ которыхъ и слѣпнетъ.
Вѣтеръ изъ пустыни дуетъ въ Бискрѣ столь-же случайно, какъ и у насъ. Особенно непріятенъ юговосточный, несущій мельчайшій песокъ.
Въ англійскихъ школахъ въ Каирѣ (а болѣе образцовыя, чѣмъ англійскія, трудно найти) песча
ный пустынный вѣтеръ, идущій, если не ошибаемся, весною изъ пустыни, вызывающій головныя боли, служитъ поводомъ для прекращенія школьныхъ занятій.
Французское правительство, насколько можно заключить изъ личныхъ разспросовъ и наблюденій, дѣлаетъ все отъ него зависящее, чтобы облегчить жизнь арабовъ въ своихъ африканскихъ колоніяхъ.
Однако, религіозная рознь составляетъ главную причину того, что глазныя и другія ужасныя болѣзни свирѣпствуютъ между аборигенами.
Уже вскорѣ послѣ 1844 года, когда французы окончательно укрѣпились въ Бискрѣ, кардиналъ Лавижери, ученый и благотворитель, пытался путемъ проповѣди сгладить пропасть между побѣжденными и завоевателями. Кардиналу на одной изъ площадей стоитъ памятникъ, гдѣ онъ въ правой рукѣ высоко держитъ распятіе.
Только голодъ могъ заставить гордыхъ и своевольныхъ арабовъ идти къ дверямъ ратуши въ Бискрѣ
и просить хлѣба, какъ милости. Именно такую сцену застали мы въ началѣ марта 1909 года, когда арабы, толпою въ нѣсколько тысячъ человѣкъ, съ исхудавшими коричневыми лицами и руками, съ фигурами, завернутыми въ бѣлые бурнусы, по цѣлымъ часамъ высиживали на площади предъ зданіемъ городской думы въ ожиданіи очереди при подачкѣ хлѣба.
Надо также видѣть на базарѣ, — квадратномъ обширномъ дворѣ, обнесенномъ бѣлыми аркадами, чѣмъ питаются жители пустыни! Навалены груды саранчи, которая, немного издали, похожа на жареный кофе.
Вотъ онѣ окриды! Только нѣтъ меду.
Арабы у жареной саранчи отламываютъ жесткія крылья и заднія лапы, съѣдая все прочее безъ остатка, меланхолично пережевывая и перетирая своими бѣлыми зубами.
Не любители также работать жители пустыни! Со второй половины дня, какъ только начинаетъ спадать солнечный зной, большинство мужского насе
ленія спѣшитъ въ изобильные кофейни, игорные дома и притоны, составляющіе цѣлый кварталъ маленькаго городка.
Сидятъ они въ тѣхъ же бѣлыхъ бурнусахъ, только мужское населеніе, главнымъ образомъ, вдоль стѣнъ, съ босыми ногами и почти прижавши ихъ къ туло
вищу. Кофе по арабски, который варится съ большимъ количествомъ осадка и сахаромъ, разливается по маленькимъ чашкамъ. Разговоры тянутся часами, и
Оазисъ Тугуртъ въ Сахарѣ. Типы мѣстныхъ арабскихъ и негрскихъ жилищъ изъ необожженнаго кирпича.
арабы способны не выходить изъ одной позы столько же времени, до поздней ночи.
Есть особыя кофейни, спеціально организованныя для европейцевъ, въ которыхъ процвѣтаетъ пресловутый dance de ventre въ томъ чистокровномъ видѣ,
какъ его культивируютъ арабы. «Оркестръ» при этомъ состоитъ изъ негрскаго барабана, размѣромъ съ цементную бочку (только немного поменьше въ діаметрѣ), и какого-то смычковаго инструмента. Трескъ барабана до того силенъ, что сосѣду въ это время можно только кричать на ухо — иначе ничего не разслышитъ. Это увеселительное учрежденіе въ Бискрѣ принято посѣщать, для пополненія образо
ванія, самымъ чопорнымъ англійскимъ и нѣмецкимъ дамамъ. Да и, въ сущности, интересная картина танца, исполняемаго съ дикимъ экстазомъ, является типичной бытовой картиной арабскаго вкуса и, намъ кажется, было бы большой опрометчивостью пропустить это зрѣлище.
Для курьеза отмѣтимъ «маниловщину» нѣкоторыхъ нѣмецкихъ туристовъ, которые въ Танжерѣ, желая посѣтить въ обществѣ своихъ дамъ арабскую кофейню, гдѣ исполняютъ «танецъ живота», требовали предварительно, чтобы танцовщицы были «совершенно закрыты» до шеи.
Трудно придумать болѣе нелѣпую вещь, чтобы одновременно — остаться пуританами и своими гла
зами видѣть знаменитую пляску живота, которая только и возможна въ полунагомъ видѣ.