зависѣлъ и не только отъ войнъ и увода населенія; возможно, что рядомъ съ этими причинами дѣйство
отъ такихъ причинъ, какъ горообразовательные процессы, не прекратившіеся въ странѣ и до сихъ поръ. Какъ бы тамъ однако ни было, тѣ-же условія— климатическія, почвенныя и общественнаго характера повели къ тому, что слѣды былой культуры края не исчезли безслѣдно, а остались въ видѣ ряда памятниковъ архитектурныхъ, скульптурныхъ, живо
писныхъ, религіозныхъ, литературныхъ и бытовыхъ. Сухой климатъ, почти полное отсутствіе осадковъ [1)], разрѣженность населенія, изолированное положеніе оазисовъ и въ большинствѣ случаевъ нѣкоторая
отдаленность развалинъ отъ заселенныхъ сейчасъ мѣстъ, сберегли зданія надземныя и подземныя отъ безслѣднаго разрушенія; пески и «шоры» прикрыли ихъ остатки и входы въ пещеры; грабители люди были рѣдки, а поиски ихъ не шли далѣе находокъ несомнѣнной и постоянной цѣнности — драгоцѣнные металлы и дерево, причемъ послѣднее за его гро
моздкостью не всегда представляло соблазнъ. Такимъ образомъ, въ зданіяхъ, кромѣ стѣнъ, уцѣлѣли остатки скульптуры, росписи стѣнъ, обрывки образовъ, рукописей, иногда цѣлыя библіотеки ихъ, обломки предметовъ культового и до
машняго обихода отъ черепковъ до издѣлій изъ тканей и дерева.
такъ давно. Если я не ошибаюсь, это связывается съ поѣздкой Регеля въ 1872 году. Тогда, однако, на его сообщеніе не было обращено почти никакого вниманія и только въ восьмидесятыхъ годахъ находки г. Роборовскаго заставили Академію Наукъ командировать въ край г. Д. А. Клеменца для осмотра остатковъ Уйгурской старины. Его находки произвели громадное впечатлѣніе и вызвали къ осуществленію рядъ экспе
дицій отъ англичанъ, французовъ и нѣмцевъ. Въ разгарѣ работъ этихъ экспедицій Русскій комитетъ по изученію Азіи также организовалъ небольшую экспедицію съ М. М. Березовскимъ во главѣ, кото
рый изслѣдовалъ Кучарскій округъ (1905—1906 г.г.) и вывезъ небольшія коллекціи стѣнописи, скульптуръ, фотографій и кальки стѣнописей.
торая посѣтила оазисы Карашарскій, Турфанскій и Кучарскій, а въ 1914 г. состоялась вторая поѣздка
[1)] Дождь разъ въ 5—6 лѣтъ.
г. С. Ф. Ольденбурга, избравшая мѣстомъ своихъ работъ урочище Ченфудунъ въ округѣ Ганьсу на южной окраинѣ западной части Гобійской пустыни. Находки и изслѣдованія всѣхъ упомянутыхъ сейчасъ экспе
дицій представляютъ громадный интересъ тѣмъ, что проливаютъ свѣтъ на до сихъ поръ совершенно не
извѣстные моменты исторіи народовъ Центральной Азіи, дѣлаютъ понятнымъ многое изъ того, что до сихъ поръ было неясно въ китайскихъ сочиненіяхъ по ея исторіи. Архитектурные, скульптурные и живописные памятники, помогая изученію исторіи, любо
пытны и сами по себѣ, какъ образчики творчества отдѣльнаго народа, существованіе котораго не прошло безслѣдно для сосѣднихъ народностей, для которыхъ онъ, — перенявшій культуру Китая и Индіи, самъ явился источникомъ культурныхъ позаимствованій и усвоеній.
Участникъ обоихъ экспедиціи г. С. Ф. Ольденбургъ, какъ фотографъ и художникъ, я имѣлъ возможность особенно подробно и тщательно, конечно въ предѣ
лахъ того небольшого количества времени, какое было въ моемъ распоряженіи, ознакомиться съ па
мятниками скульптуры, живописи и архитектуры, причемъ въ первую поѣздку послѣднимъ мной, въ силу условій внутренняго распорядка экспе
диціи, было посвящено особенное вниманіе. Мнѣ думается, что знакомство съ этими искусствами представитъ интересъ для читателей Еженедѣльника, и въ тѣхъ предѣлахъ, какіе мнѣ могутъ быть отведены на его страницахъ, постараюсь дать рядъ эскизовъ видѣнныхъ и обслѣдованныхъ мною памятни
ковъ старины. Не архитекторъ по спеціальности я, конечно, могъ пропустить нѣкоторыя особенности и т. п. и въ этомъ заранѣе извиняюсь, какъ и за другія ошибки, возможныя въ положеніи всякаго неспеціалиста. Избѣгая, впрочемъ, излишнихъ описаній,
я буду давать рисунки и фотографіи, которые почти всегда даютъ читателю больше, чѣмъ самыя подробныя описанія.
Количество архитектурныхъ памятниковъ неодинаково въ разныхъ оазисахъ китайскаго Туркестана и, судя по собраніямъ г. М. М. Березовскаго и его показаніямъ, въ связи съ моими личными наблюде
ніями, можно думать, что оазисы къ западу отъ озера Баграшъ-Куль бѣднѣе ими, чѣмъ оазисы къ востоку отъ него. Наибольшимъ же богат
ствомъ и разнообразіемъ памятниковъ отличаются оазисы округовъ Карашарскаго и Турфанскаго. Здѣсь на небольшой сравнительно площади размѣщена цѣлая сѣть пунктовъ, когда-то сплошь застроенныхъ и теперь буквально засыпанныхъ развалинами десятковъ и сотенъ ступъ, чайтій, вихаръ,
вала и другая,—естественное обѣднѣніе края водой,
отъ такихъ причинъ, какъ горообразовательные процессы, не прекратившіеся въ странѣ и до сихъ поръ. Какъ бы тамъ однако ни было, тѣ-же условія— климатическія, почвенныя и общественнаго характера повели къ тому, что слѣды былой культуры края не исчезли безслѣдно, а остались въ видѣ ряда памятниковъ архитектурныхъ, скульптурныхъ, живо
писныхъ, религіозныхъ, литературныхъ и бытовыхъ. Сухой климатъ, почти полное отсутствіе осадковъ [1)], разрѣженность населенія, изолированное положеніе оазисовъ и въ большинствѣ случаевъ нѣкоторая
отдаленность развалинъ отъ заселенныхъ сейчасъ мѣстъ, сберегли зданія надземныя и подземныя отъ безслѣднаго разрушенія; пески и «шоры» прикрыли ихъ остатки и входы въ пещеры; грабители люди были рѣдки, а поиски ихъ не шли далѣе находокъ несомнѣнной и постоянной цѣнности — драгоцѣнные металлы и дерево, причемъ послѣднее за его гро
моздкостью не всегда представляло соблазнъ. Такимъ образомъ, въ зданіяхъ, кромѣ стѣнъ, уцѣлѣли остатки скульптуры, росписи стѣнъ, обрывки образовъ, рукописей, иногда цѣлыя библіотеки ихъ, обломки предметовъ культового и до
машняго обихода отъ черепковъ до издѣлій изъ тканей и дерева.
Свѣдѣнія объ остаткахъ Уйгурской культуры въ Китайскомъ Туркестанѣ проникли въ Европу не
такъ давно. Если я не ошибаюсь, это связывается съ поѣздкой Регеля въ 1872 году. Тогда, однако, на его сообщеніе не было обращено почти никакого вниманія и только въ восьмидесятыхъ годахъ находки г. Роборовскаго заставили Академію Наукъ командировать въ край г. Д. А. Клеменца для осмотра остатковъ Уйгурской старины. Его находки произвели громадное впечатлѣніе и вызвали къ осуществленію рядъ экспе
дицій отъ англичанъ, французовъ и нѣмцевъ. Въ разгарѣ работъ этихъ экспедицій Русскій комитетъ по изученію Азіи также организовалъ небольшую экспедицію съ М. М. Березовскимъ во главѣ, кото
рый изслѣдовалъ Кучарскій округъ (1905—1906 г.г.) и вывезъ небольшія коллекціи стѣнописи, скульптуръ, фотографій и кальки стѣнописей.
Въ 1909 г. на Высочайше дарованныя средства была организована такъ называемая 1-я Туркестанская экспедиція академика С. Ф. Ольденбурга, ко
торая посѣтила оазисы Карашарскій, Турфанскій и Кучарскій, а въ 1914 г. состоялась вторая поѣздка
[1)] Дождь разъ въ 5—6 лѣтъ.
г. С. Ф. Ольденбурга, избравшая мѣстомъ своихъ работъ урочище Ченфудунъ въ округѣ Ганьсу на южной окраинѣ западной части Гобійской пустыни. Находки и изслѣдованія всѣхъ упомянутыхъ сейчасъ экспе
дицій представляютъ громадный интересъ тѣмъ, что проливаютъ свѣтъ на до сихъ поръ совершенно не
извѣстные моменты исторіи народовъ Центральной Азіи, дѣлаютъ понятнымъ многое изъ того, что до сихъ поръ было неясно въ китайскихъ сочиненіяхъ по ея исторіи. Архитектурные, скульптурные и живописные памятники, помогая изученію исторіи, любо
пытны и сами по себѣ, какъ образчики творчества отдѣльнаго народа, существованіе котораго не прошло безслѣдно для сосѣднихъ народностей, для которыхъ онъ, — перенявшій культуру Китая и Индіи, самъ явился источникомъ культурныхъ позаимствованій и усвоеній.
Участникъ обоихъ экспедиціи г. С. Ф. Ольденбургъ, какъ фотографъ и художникъ, я имѣлъ возможность особенно подробно и тщательно, конечно въ предѣ
лахъ того небольшого количества времени, какое было въ моемъ распоряженіи, ознакомиться съ па
мятниками скульптуры, живописи и архитектуры, причемъ въ первую поѣздку послѣднимъ мной, въ силу условій внутренняго распорядка экспе
диціи, было посвящено особенное вниманіе. Мнѣ думается, что знакомство съ этими искусствами представитъ интересъ для читателей Еженедѣльника, и въ тѣхъ предѣлахъ, какіе мнѣ могутъ быть отведены на его страницахъ, постараюсь дать рядъ эскизовъ видѣнныхъ и обслѣдованныхъ мною памятни
ковъ старины. Не архитекторъ по спеціальности я, конечно, могъ пропустить нѣкоторыя особенности и т. п. и въ этомъ заранѣе извиняюсь, какъ и за другія ошибки, возможныя въ положеніи всякаго неспеціалиста. Избѣгая, впрочемъ, излишнихъ описаній,
я буду давать рисунки и фотографіи, которые почти всегда даютъ читателю больше, чѣмъ самыя подробныя описанія.
Количество архитектурныхъ памятниковъ неодинаково въ разныхъ оазисахъ китайскаго Туркестана и, судя по собраніямъ г. М. М. Березовскаго и его показаніямъ, въ связи съ моими личными наблюде
ніями, можно думать, что оазисы къ западу отъ озера Баграшъ-Куль бѣднѣе ими, чѣмъ оазисы къ востоку отъ него. Наибольшимъ же богат
ствомъ и разнообразіемъ памятниковъ отличаются оазисы округовъ Карашарскаго и Турфанскаго. Здѣсь на небольшой сравнительно площади размѣщена цѣлая сѣть пунктовъ, когда-то сплошь застроенныхъ и теперь буквально засыпанныхъ развалинами десятковъ и сотенъ ступъ, чайтій, вихаръ,