Николай Федорович Монахов

переписчиком в департамент окладных сборов, тысячью преград был он отделен от официальной большой сцены, от официальной театральной школы. Случай приводит
кипящего жизнью и жадно ловящего жизнь юношу к известному в свое время артисту Н. Ф. Сазонову, и по его уговору он решается выступить на сцене. Чай
ная общества поощрения трезвости на одной из линий Васильевского Острова — вот обстановка первого высту
пления Монахова. Декабрь 1895 года. Он играл Незнамова в „Без вины виноватые . Спектакль был решаю
щим. Молодой канцелярист идет в театр. Но куда? Тут начало двадцатилетней погони Монахова за „драмой , погони едва ли не единственной в истории театра. Драматический театр был закрыт пред самоучкой. Он становится садовым куплетистом. Он кочует по России, подгоняемый бродячей судьбой уличных певцов и угро
зами губернских администраций. Сколько десятков тысяч разношерстной, простонародной публики прошло за эти годы перед Монаховым, как научился он метким словом, задорным жестом волновать своих демократических зрителей; не учитывая всего этого, нельзя понять Мона
хова, любимца красноармейцев и рабочих на спектаклях Большого Драматического театра. Импровизационное и
элементарное синтетическое мастерство его этого раннего периода коренилось в задорной стихии праздничного гулянья, в народном балаганном комизме и, право же, но будь этого, трагический Монахов не был бы тем, каким мы его сейчас знаем.
И далее оперетта. Уличный артист, человек из народа попадает в окруженье наиболее укрепившихся штампов и традиций. Но, не зная этих традиций, Монахов как бы заново подходил к решению каждой, казалось бы, накрепко заштампованной роли, к мотиви
ровке каждого, казалось бы, до конца механизованного сценического положения. В этом был первоисточник его обаянья на опереточной сцене. Монахов сам радовался опереточному веселью, забавлялся забавами своих по
тешных героев. И в то же время он подходил к ним серьезно. Стремление к настоящему, большому искусству не оставляло его. Оно заставляло его искать индивидуального, характерного в опереточных масках, осмысли
вать, психологически оправдывать нелепости опереточных перипетий. Два основных качества вынес Монахов из своего долгого опереточного стажа: общую установку синтетиче
ского, всесторонне-выразительного актера и музыку ритм, как опору театрального действия. И то и другое обусловило в дальнейшем самые существенные свойства тра
гического актера Монахова. Но не потерял он на опереточной сцене и юношеского своего задора. Садовый куплетист просвечивал сквозь изящный облик опереточного премьера, освежая это амплуа и лишая его сла
щавости. Это же придавало буффонную комедийность Монахову-простаку — основное его амплуа в оперетте. Но опереточный премьер продолжал стремиться в драму, а „драма попрежнему не давалась ему.
Лишь в 1913 году вновь организованный Московский „Свободный Театр не побоялся привлечь Мона
хова. Путь Монахова естественно и вел его в этот театр, ставивший задачей своей синтетический, музыкально
драматический спектакль. Выла поставлена „Сорочинская Ярмарка . Монахов играл дьяка Афанасия Ивано
Только что отпраздновано тридцатилетие артистической деятельности Н. Ф. Монахова. На две неравных части отчетливо делится его художественный путь. Грань кла
дет премьера „Дон Карлоса в 1919 году. Перед ней двадцать три года скитаний по „веселым сценам от Петербурга до Тифлиса, за ней семь лет работы над миро
вым репертуаром, целиком отданных Ленинградскому Боль
шому Драматическому театру. Спора нет, именно эти семь лет вписали имя Монахова в ряд крупнейших русских актеров, имя это неразрывно связано с Большим Драмати
ческим театром. И все же было бы опрометчивостью,
удивляясь чудесному превращению опереточного простака в короля Филиппа, в Цезаря и Яго, отмахиваться от этих затянувшихся лет художественных странствий большого актера. Делать это — значило бы бесповоротно вы
брасывать ключ к пониманию самого центрального в трагическом Монахове. Делать это — значило бы иска
жать одну из самых сложных и своеобразных судеб русского театра.
Когда же сложилось основное в этом исключительном художнике?
Детство и юность Монахова совпали с одной из самых черных полос русского театра. Это девяностые годы — хозяйничанье последних эпигонов реалистической школы на так называемых императорских сценах, первые шаги реформаторов, начатки будущего художественного театра в любительских кругах интеллигенции. Мо
лодого Монахова жизнь повела поодаль и от первой, и от второй дороги. Мальчик из семьи ламповщика Смольного вдовьего дома, за бойкость и сметливость взятый
Рузаев — Н Ф. Монахов„Мятеж