Оно должно уходить своими глубочайшими корнями в самую толщу, широких трудящихся масс. Оно должно быть понято этими массами и любимо ими. Оно должно об‘единять чувство, мысль и волю этих масс, подымать их. Оно должно пробуждать в них художников и развивать их. Должны ли мы небольшому меньшинству под
носить сладкие утонченные бисквиты, тогда как рабочие и крестьянские массы нуждаются в черном хлебе? Я понимаю это, само собою разумеется, не только в буквальном смысле слова, но и фигурально, — мы должны всегда иметь перед глазами рабочих и крестьян. Ради них мы должны научиться хозяйничать, считать. Это относится также к области искусства и культуры».
Искусство принадлежит народу. Но народ еще недостаточно культурен, чтобы понимать искусство. Поэтому распространение в массах элементарной куль
туры, уничтожение неграмотности является необходимым условием приобщения масс к радости, доставляемой произведениями искусства и для дальнейшего движения самого искусства.
«Для того, чтобы искусство могло приблизиться к народу и народ к искусству, мы должны сначала под
нять общий образовательный и культурный уровень. Как у нас обстоит дело в этом отношении? Вы востор
гаетесь по поводу того колоссального культурного дела, которое мы совершили со времени прихода своего к власти. Конечно, без хвастовства, мы можем сказать, что в этом отношении нами многое, очень многое сде
лано. Мы не только «снимали головы», как в этом обвиняют нас меньшевики всех стран и на вашей ро
дине — Каутский, но мы также просвещали головы; мы много голов просветили. Однако, «много» только по сравнению с прошедшим, по сравнению с грехами господ
ствовавших тогда классов и клик. Необъятно велика разбуженная и разжигаемая нами жажда рабочих и крестьян к образованию и культуре. Не только в Питере и в Москве, промышленных центрах, но и далеко за этими пределами, вплоть до самих деревень. А, между тем, мы народ нищий, совершенно нищий. И поэтому, — хотим ли мы этого или нет, — большинство стариков в отношении культуры должно быть принесено в жертву. Конечно, мы ведем настоящую упорную войну с безгра
мотностью. Устраиваем библиотеки, «избы-читальни» в крупных и малых городах и селах. Организуем самые разнообразные курсы, устраиваем хорошие спектакли и концерты, рассылаем по всей стране «передвижные выставки» и «просветительные поезда». Но я повторяю: что это может дать тому многомиллионному населению, которому недостает самого элементарного знания, самой примитивной культуры? В то время, как сегодня в Москве, допустим, 10.000 человек, и завтра еще новых 10.000 человек придут в восторг, наслаждаясь блестя
щим спектаклем в театре, — миллионы людей стремятся к тому, чтобы научиться по складам писать свое имя и считать, стремятся приобщиться к культуре, которая научила бы их тому, что земля шарообразна, а не плоская, и что миром управляют законы природы, а не ведьмы и колдуны совместно с «отцом небесным».
Только тогда и народится настоящее великое искусство, достойное пролетариата.
«Многие искрение убеждены в том, что ранет et circenses («хлебом и зрелищами») можно преодолеть трудности и опасности теперешнего периода. Хлебом — конечно. Что касается зрелищ, — пусть их. Не возражаю.
Но пусть при этом не забывают, что зрелища — это не настоящее большое искусство, а скорее более или менее красивое развлечение. По надо при этом забывать,
что наши рабочие и крестьяне нисколько не напоминают римского лумпен-продетариата. Они не содержатся на счет государства, а содержат сами трудом своим государство. Они «делали» революцию, защищали дело последней, проливая потоки крови и принося бес
численные жертвы. Право, наши рабочие и крестьяне заслуживают чего-то большего, чем зрелищ. Они полу
чили право на настоящее великое искусство. Потому мы в первую очередь выдвигаем самое широкое народное образование и воспитание. Оно создаст почву для культуры, — конечно, при условии, что вопрос о хлебе раз
решен. На этой почве должно вырасти действительно новое великое коммунистическое искусство, которое создаст форму соответственно своему содержанию.
На этом пути нашим «интеллигентам» предстоит разрешить огромной важности и благородные задачи. Поняв и разрешив эти задачи, они покрыли бы свой
долг перед пролетарской революцией, которая и перед ними широко раскрыла двери, ведущие их из низменных жизненных условий, которые так мастерски характеризованы в «Коммунистическом манифесте», — на простор».
Основное звено, за которое нужно ухватиться в деле созидания нового искусства — это распространение эле
ментарной культуры, подъем элементарной грамотности.
Без разрешения этой простейшей задачи не может быть речи о строительстве «нового великого коммунисти
ческого искусства», — оно может родиться только из самих широких масс и из подъема их культуры.
Искусство должно стать достоянием масс, - оно должно быть «делом самих рабочих и крестьян», — и тогда народится «великое коммунистическое искусствобудущего.
В. БЫСТРЯНСКИЙ.
„Новый Зритель (№ 14), подводя итоги истекающего московского сезона, останавливается на постановках
театров левого фронта, вызвавших к себе наибольшее общественное внимание и определивших, в сущности, „лицо сезона („Д. Е.“, „Эхо , „Воздушный пирог ).
Интересно отметить, — читаем здесь, — как симптом, то обстоятельство, что это внимание определилось не столько „трюкачеством и „новизной формы , как это было раньше по отношению к левым театрам, сколько общественным содержанием этих постановок.
Этому можно бы только порадоваться, если бы это „общественное содержание не было палкой о двух концах. И правый конец — обнаружил себя достаточно заметно и не менее симптоматично.
„Новому Зрителю должно было бы быть виднее, чем нам, что „общественнический уклон театрального репертуара далеко не всегда идет по честному советскому руслу.
Подозрительная по национализму парочка „Иван- Козырь и Татьяна Русских (фамильицы-то!), квасной
патриотизм замятинско-мхатовской, „Блохи вновь открытая Смолиным обаятельная „истинно-русская царица „Елизавета Петровна , даже в постановке москов
ского театра для детей „Балда облечена в махровые „а ля-рюсс‘ные“ одеяния...
носить сладкие утонченные бисквиты, тогда как рабочие и крестьянские массы нуждаются в черном хлебе? Я понимаю это, само собою разумеется, не только в буквальном смысле слова, но и фигурально, — мы должны всегда иметь перед глазами рабочих и крестьян. Ради них мы должны научиться хозяйничать, считать. Это относится также к области искусства и культуры».
Искусство принадлежит народу. Но народ еще недостаточно культурен, чтобы понимать искусство. Поэтому распространение в массах элементарной куль
туры, уничтожение неграмотности является необходимым условием приобщения масс к радости, доставляемой произведениями искусства и для дальнейшего движения самого искусства.
«Для того, чтобы искусство могло приблизиться к народу и народ к искусству, мы должны сначала под
нять общий образовательный и культурный уровень. Как у нас обстоит дело в этом отношении? Вы востор
гаетесь по поводу того колоссального культурного дела, которое мы совершили со времени прихода своего к власти. Конечно, без хвастовства, мы можем сказать, что в этом отношении нами многое, очень многое сде
лано. Мы не только «снимали головы», как в этом обвиняют нас меньшевики всех стран и на вашей ро
дине — Каутский, но мы также просвещали головы; мы много голов просветили. Однако, «много» только по сравнению с прошедшим, по сравнению с грехами господ
ствовавших тогда классов и клик. Необъятно велика разбуженная и разжигаемая нами жажда рабочих и крестьян к образованию и культуре. Не только в Питере и в Москве, промышленных центрах, но и далеко за этими пределами, вплоть до самих деревень. А, между тем, мы народ нищий, совершенно нищий. И поэтому, — хотим ли мы этого или нет, — большинство стариков в отношении культуры должно быть принесено в жертву. Конечно, мы ведем настоящую упорную войну с безгра
мотностью. Устраиваем библиотеки, «избы-читальни» в крупных и малых городах и селах. Организуем самые разнообразные курсы, устраиваем хорошие спектакли и концерты, рассылаем по всей стране «передвижные выставки» и «просветительные поезда». Но я повторяю: что это может дать тому многомиллионному населению, которому недостает самого элементарного знания, самой примитивной культуры? В то время, как сегодня в Москве, допустим, 10.000 человек, и завтра еще новых 10.000 человек придут в восторг, наслаждаясь блестя
щим спектаклем в театре, — миллионы людей стремятся к тому, чтобы научиться по складам писать свое имя и считать, стремятся приобщиться к культуре, которая научила бы их тому, что земля шарообразна, а не плоская, и что миром управляют законы природы, а не ведьмы и колдуны совместно с «отцом небесным».
Только тогда и народится настоящее великое искусство, достойное пролетариата.
«Многие искрение убеждены в том, что ранет et circenses («хлебом и зрелищами») можно преодолеть трудности и опасности теперешнего периода. Хлебом — конечно. Что касается зрелищ, — пусть их. Не возражаю.
Но пусть при этом не забывают, что зрелища — это не настоящее большое искусство, а скорее более или менее красивое развлечение. По надо при этом забывать,
что наши рабочие и крестьяне нисколько не напоминают римского лумпен-продетариата. Они не содержатся на счет государства, а содержат сами трудом своим государство. Они «делали» революцию, защищали дело последней, проливая потоки крови и принося бес
численные жертвы. Право, наши рабочие и крестьяне заслуживают чего-то большего, чем зрелищ. Они полу
чили право на настоящее великое искусство. Потому мы в первую очередь выдвигаем самое широкое народное образование и воспитание. Оно создаст почву для культуры, — конечно, при условии, что вопрос о хлебе раз
решен. На этой почве должно вырасти действительно новое великое коммунистическое искусство, которое создаст форму соответственно своему содержанию.
На этом пути нашим «интеллигентам» предстоит разрешить огромной важности и благородные задачи. Поняв и разрешив эти задачи, они покрыли бы свой
долг перед пролетарской революцией, которая и перед ними широко раскрыла двери, ведущие их из низменных жизненных условий, которые так мастерски характеризованы в «Коммунистическом манифесте», — на простор».
Основное звено, за которое нужно ухватиться в деле созидания нового искусства — это распространение эле
ментарной культуры, подъем элементарной грамотности.
Без разрешения этой простейшей задачи не может быть речи о строительстве «нового великого коммунисти
ческого искусства», — оно может родиться только из самих широких масс и из подъема их культуры.
Искусство должно стать достоянием масс, - оно должно быть «делом самих рабочих и крестьян», — и тогда народится «великое коммунистическое искусствобудущего.
В. БЫСТРЯНСКИЙ.
„Новый Зритель (№ 14), подводя итоги истекающего московского сезона, останавливается на постановках
театров левого фронта, вызвавших к себе наибольшее общественное внимание и определивших, в сущности, „лицо сезона („Д. Е.“, „Эхо , „Воздушный пирог ).
Интересно отметить, — читаем здесь, — как симптом, то обстоятельство, что это внимание определилось не столько „трюкачеством и „новизной формы , как это было раньше по отношению к левым театрам, сколько общественным содержанием этих постановок.
Этому можно бы только порадоваться, если бы это „общественное содержание не было палкой о двух концах. И правый конец — обнаружил себя достаточно заметно и не менее симптоматично.
„Новому Зрителю должно было бы быть виднее, чем нам, что „общественнический уклон театрального репертуара далеко не всегда идет по честному советскому руслу.
Подозрительная по национализму парочка „Иван- Козырь и Татьяна Русских (фамильицы-то!), квасной
патриотизм замятинско-мхатовской, „Блохи вновь открытая Смолиным обаятельная „истинно-русская царица „Елизавета Петровна , даже в постановке москов
ского театра для детей „Балда облечена в махровые „а ля-рюсс‘ные“ одеяния...