МАССОВОЕ ДЕЙСТВО У ФОНДОВОЙ БИРЖИ

Первое мая в Ленинграде.
Грузовик студентов Академии Художеств

ВЫПУСКНОЙ СПЕКТАКЛЬ БАЛЕТНОГО училища

Культура массового празднества у нас как будто начинает забываться. Тем свое
временнее напомнил о ней С. Э. Радлов— один из выдающихся пионеров этого ис
кусства — интереснейшей, хотя и не во всем технически удавшейся антирелигиоз
ной инсценировкой, осуществленной в ночь на 5 мая у Фондовой Биржи.
Тема инсценировки — сожжение инквизицией ученого, неожиданно и смело заканчивающееся веселым карнавальным иналом: наши пионеры разгоняют палачей и монахов. Место действия — фасад Фон
довой Биржи, использованный как так наз. «симультанная» (одновременная) декорация в духе средневекового самодея
тельного театра (мистериальная сцена на городской площади). Именно: левый (от зрителя) выступ — судилище инквизиции,
с епископским троном в глубине, станком для пыток посредине и столиком с гипер
болическими писцовыми книгами; черные и коричневые сутаны монахов, ярко красные кафтаны палачей являются преобладающими цветами. Правый выступ — некий обобщенный кабинет средневекового ученого, с фолиантами, астрономическим (или астрологическим) прибором, ретортами; сам ученый — нечто вроде Фауста, с окладистой седой бородой и величественной осанкой, в черной одежде. Посредине — ряд колонн, из-за которых появля
ются кучками перепуганные горожане, загоняемые ландскнехтами обратно; из-за колонн же выползает и бесконечная процес
сия монахов — зловещая змея из факелов, извивающаяся но темной ночной площади. Колонны и ступени лестницы обыграны превосходно, с точным учетом пространственных соотношений, благодаря чему небольшое сравнительно количество участ
ников в случае надобности может давать иллюзию многотысячной массы. Внимание зрителя регулируется прожекторами, попеременно освещающими то один, то другой смежный участок действия.
Стилистически инсценировка распадается на два плана. Первый включает в себя «серьезную», мелодраматическую часть действия: тайный суд, хрустение
вывертываемых суставов в сцене пытки ведьм, процессии, казнь при факелах. Любопытно вот что: применен ряд эффек
тов из каталога романтической мелодрамы жанра Гюго пли старшего Дюма (шествие на казнь — «Мария Тюдор», появление вереницы монахов с факелами — концовки «Лукреции Борджиа» и «Торквемады» Гюго и т. д.). И вот, эффекты эти порядком стер
шиеся и плохо ощущаемые в обычных условиях сцены-коробки, становятся снова действенными на площади под открытым небом. Явственно проступает то под
линно массовое, популярное в лучшем смысле слова, что было в театре романтической мелодрамы, и знаменитая театральная взрывчатость ее приемов вновь делается понятной.
Второй план-появление пионеров и пожарных, разгоняющих фанатических изуверов инквизиции, сразу переключает действие на шутовской, масляничный план. В условиях сцены-коробки, опять яге это переключение прозвучало бы фальшиво. Неписанная эстетика массового зрелища такие скачки «из царства необходимо
сти в царство свободы» оправдывает сполна; более же придирчивых критиков
успокоит ссылка на Аристофана. За то с замечательной рельефностью начинают «играть» пустынные ступени лестницы во
время сцены преследования крохотным пионером Голиафа-палача. Это удачно рит
мически задумано (опять-таки с учетом «пространственного ритма») и крепко запоминается.
Игра актеров — гипертрофированно-мимическая, приспособленная для восприя
тия с разных углов зрения на большой площади. Резкие укрупненные жесты до
ходят несравнимо лучше акустической части спектакля: так, погребальный хор монахов расслышать было никак невозможно.
Скудно отпущенные средства и техническая неувязка погубили, музыкальную часть представления. Любительский ор
кестр на крыше нестройно и фальшиво жарил марш... из «Конька Горбунка» (это под казнь то!) чередуя его с маршем из «Аиды». А между тем, умело осуществлен
ный музыкальный монтаж (как чудесно подошло бы под общий романтико-мело
драматический стиль хотя бы «Шествие па казнь» из театральнейшей «Фантастиче
ской симфонии» Берлиоза!), усиленный состав оркестра (или лучше — несколько оркестров или их радио-замена в различ
ных участках места действия), барабанная дробь нескольких десятков барабанщиков — все это могло бы произвести неизгладимый эффект.
В целом же постановка Радлова еще раз напомнила о том. какие исключитель
ные возможности лежат перед театром массового площадного зрелища, и как незаслуженно редко ими пользуются. Возда
дим должное Радлову: из ленинградских режиссеров он единственный проводит ли
нию массовых празднеств последовательно и серьезно. В его творческий «формулярбудет засчитана не одна победа на этом труднейшем и ответственнейшем участке нашего театрального фронта. И если когдалибо эпизодические массовые инсценировки «к случаю» будут заменены организованным Театром Массовых Празднеств. то в этом театре Радлову по спра
ведливости будет принадлежать одно из первых мест. И. С—СКИЙ
В Театре оперы и балета состоялся очередной выпускной спектакль балетного училища. В программе рядом со старыми балетами («Времена года», «Арагонская хо
та») были включены I акт «Эсмеральды», переработанный Л. С. Леонтьевым в пла
не усиления драматической пантомимы, и хореграфическая постановка оканчиваю
щего школу молодого танцовщика и балетмейстера Чабукиани. Переделка «Эсмеральды» оказалась достаточно робкой; но
мер Чабукиани — несколько хаотическим и не слишком оригинальным («освобождение рабов» в отвлеченно-беспредметном плане, путем комбинирования классиче
ских движений и акробатических поз). Однако, принципиально заслуживает внима
ния, что самодеятельность учащихся по линии новых хореграфических постано
вок понемногу начинает пробуждаться.
В танцевальном отношении выпуск представляет средний интерес. Большинство — стандартные классички, хорошо выдрессированные и точно выполняющие со
ответствующие движения, однако — без всякой индивидуальной окраски и часто без чувства стиля (хотя бы и подлинно классического). На среднем по качеству материале недостатки школы Вагановой (весь женский состав оканчивающих — ее ученицы) проступают явственнее: полная обезличенность, отсутствие творческой инициативы, штампованная выучка, наряду о несомненно сильной технической
культурой. Из лучших учениц заслуживают быть отмеченными: Полунина — технически сильная классичка, Соколова — хоро
шая и стильная танцовщица, Чикваидзе— вполне законченная артистка о возможно
стями работать в новом плане, Вахрушева и Латонина. Из мужского состава на первом месте безусловно — Чабукиани.
Z.