о театральной политике РЕЧЬ Анатолия Васильевича ЛУНАЧАРСКОГО

Что потребность в театре для развлечения [*)] есть, я убедился в Ленинграде, где товарищи из Губкома насто
ятельно говорили мне, что по их мнению театральная политика в этом отношении взяла слишком крутую линию и до такой степени жмет театр простого развлечения, что он почти не может существовать. Между тем это совершенно неверно: в стране, заваленной трудом и чрезвычайно ответственной головной работой, необходимо иметь— понятно, здоровое, безвредное, но в то же время подхлестывающее веселое развлечение.
Я с ними совершенно согласен и я в свое время, после разговора с ленинградцами, написал статью, в ко
торой указывая, что наша политика ни в коем случае не должна сводиться к тому, чтобы педантически задушить веселый театр. В той же статье я писал (те статьи, которые я пишу по вопросам театральной политики, есть статьи Наркома по просвещению, за его ответственностью политической. Когда я пишу о той или другой пьесе, я пишу, как театральный критик; но, когда я пишу о театральной политике — я несу ответственность агента власти правительства), — я писал, что введение таких элементов развлечения в наши первоклассные театры, т. е. идейные театры, совершенно возможно. Я не говорю о том, что нашим театрам это нужно с точки зрения экономической, что им нужна время от времени для ноправления финансового положения „ходовая пьеса“, не очень претендующая на что-нибудь поучительное, но которая может собрать публику; это — вопрос второсте
пенный, мы его еще коснемся. Я говорю о том, что известная привлекательность должна быть у театра и для такой среды, которая еще не поднялась до высоты серьезного театра; даже в среде нашего пролетариата есть такая часть его, которую нужно приохотить к театру и которую, может быть, сразу не приохотишь, давши им нечто серьезное, требующее большой с их стороны соработы. Что же говорить об обывателе, которого нам надо обработать? Мы должны привлечь его в наш театр, сделать для него театр забавным и интересным и тогда только мы приобретем возможность на него воздействовать. Что это так—я могу привести пример из партийной жизни, который не является секретом. В свое время ЦК партии постановил создать журнал, который специально был бы обращен лицом к обывателю. Для этой цели при „Известиях“ был создан журнал „Красная Нива“. После того, как он некоторое время просуществовал, был сделан ряд нареканий со стороны некоторых товарищей, что он стоит на недостаточной идейной высоте и недоста
точно считается со своим главным яко бы читателем— рабочим классом. Вопрос разбирался в Политбюро, которое правильно постановило, что для рабочих надо созда
вать соответственные журналы, а „Красная Нива“ имеет своей задачей приобрести широкого обывательского читателя и постепенно приучить его к нашей мысли, к образу чувствования и т. д.
От этой задачи в стране, где обыватель составляет огромное большинство и где, как вы знаете, великий вождь определял нашу задачу как борьбу за мелкую бур
жуазию с буржуазией крупной и где это завоевание мелкой буржуазии является решающим для нас моментом,— мы замыкаться не можем. Это показывает, что мы должны в этом отношении сделать известную разницу и что Театр наш будет стуненчат, что он должен быть не
сколько различен, смотря по тому, к каким кругам он главным образом обращается, на кого он главным обра
зом расчитывает. Допустимость в нем элементов чистого развлечения—различна. На самом последнем месте стоит театр только развлечения, с нашей точки зрения допустимый, но долженствующий быть обезвреженным, без ожидания от него какой бы то ни было пользы, кроме простого отдыха. Затем идет ряд театров и театральных спектаклей, расчитанных на разные задачи, причем они становятся тем более важными и значительными, чем они насыщеннее нашим идейным эмоциональным содержанием, чем больше они являются адекватными нашему великому делу, пропаганде основ нашего миросозерцания.
[*)] См. № 19 « Ж. И.»
Но, товарищи, конечно, совершенно правильно вчера говорил тов. Сольц на собрании „Старых большевиков“, которые обсуждали этот вопрос: театр совершенно перестает иметь какое бы то ни было значение, если он скучен и не привлекает публику; тогда лучше издавать книги или писать передовицы.
Совершенно очевидно, что театр, у которого нет специфического художественного обаяния, которое заклю
чается в том, что искусство в состоянии передавать с необыкновенной силой самые сложные, самые тонкие, высокие идеи и чувства, так, что вы при этом только наслаждаетесь, а отнюдь не чувствуете, что вы работаете, преодолеваете трудности и т. д. — это есть огромная сила искусства, это — непосредственное заражение определенными идеями и чувствами, которое испытывается, как наслаждение, как эмоция эстетическая,— если этого нет, то театр теряет всякую силу, он может быть каким угодно благонамеренным в советском отношении, но он просто выпадает, так же, как и театр чистого развлечения выпадает из сферы политики, ибо это все равно, что писать книжки, которые будут забиты в ящик. Какая же тут пропаганда? Никакой. Это все равно, что писать книги для пропаганды на древне-еврейском или древне-греческом языке; такие книги, раз они недоступны, неинтересны, не могут быть расшифрованы, теряют решительно всякое значение.
Отсюда ясно, что наша политика не может чуждаться основных вопросов театральной культуры, не может под
ходить к театру с точки зрения только политической, только идейной. Правительство в данном случае через свои органы вынуждено обратить внимание на художе
ственную сторону, ибо эта художественная сторона есть такой элемент спектакля, без которого он перестает действовать.
Вот этот принцип можно считать совершенно безусловным, из которого исходить совершенно необходимо. Я здесь оговорился и сделал соответственное отступление, но продолжаю настаивать, что центральной задачей нашей политики является созданию именно такого в широком смысле агитационно-пропагандистского коммунистического театра.
И необходим театр обаятельный, привлекающий, притягивающий к себе вниманию масс, и не только масс пролетарских, но и масс обывательских. Еще раз повто
ряю: для этого нужен ступенчатый и разнообразный театр.
В отношении его разнообразия надо сказать, что правительство должно относиться абсолютно объективно к художественным направлениям. Конечно, субъективно различные представители правительства, различные члены
партии могут считать, что конструктивизм более соответствует задачам коммунистического театра, другие могут считать, что реализм более соответствует.
Вчера на совещании „Старых большевиков“ один из старых большевиков высказался так, что конструктивизм есть европейско-буржуазное безобразию, которое следует у нас запретить, а другой сказал, что, так как типы еще не отложились и быт не оформился, потому что обстановка наша — динамическая, то действие должно составлять сущ
ность нашего театра, и конструктивизм к этому больше всего подходит.
Можно привести всевозможные аргументы, всевоз-ѵ можные подходы к театральному делу, и не дело прави
тельства становиться на точку зрения того или иного направления. Вот, когда то или иное направление терпит гонение, тогда правительство должно встать на его защиту. До тех пор, пока направление не исчерпало себя, не доказало, что оно вообще ничего дать не может, ибо правительство не эстетический судья, оно должно следить за тем, как развертывается жизнь, и помогать каждому нарождающемуся художественному направлению достигнуть своего максимального роста, а ни в коем случае не брать на себя риска срезать на самом корню какое-нибудь растение, потому что оно не верит в этот рост.
Вот почему Наркомпрос на эту точку зрения прочно стал. Мы имели полемические наскоки невероятной резкости на реализм академических театров, и события при