ных постановок. Существуя на щедроты и субсидии, предприятие как будто нарочно ухитрялось скон
центрировать в своих недрах все бездарное и даже просто идеологически непригодное. Приходилось прямо удивляться тому, какое количество заведомо художественно и идеологически негодных сценариев принято и намечено к постановке, а еще более тому, какое количество таких негодных постановок было в работе. К какой негодной работе ни прикоснешься, сейчас же крик: «Позвольте, ее уже несколько ты
сяч метров заснято! Не бросать же!» И на все — один припев: «Нужно спасать положение!» Отлич
но: «спасать положение», конечно, нужно, но — не до бесчувствия же! На основании последнего аргу
мента, удалось забраковать абсолютно ненужную, уже готовую фильму — вторую серию «Багдадского вора», попытку спародировать известную сенсацион
ную фильму, но... с негодными средствами. Но плану картина числилась в 1200 метрах, по смете — в 10.000 рублей. Кто виноват — решить было бы
трудно. Забраковали же единогласно, даже фабрика не бунтовалась. Удалось прищемить хвосты и ряду других, уже пущенных в ход, но заведомо недоброкачественных постановок. (Позднее были забракованы почти совсем готовые картины «Лен
ское золото», «За что» и другие). Сколько же тысяч метров пленки и сколько тысяч рублей было преступно пущено по ветру! Основание готово: «учимся». Позвольте, но зачем же даже «для учебыставить в кино первых попавшихся?!
3. Характер сценариев. Ску-у-шный характер! По заказу того или иного профсоюза готовится сценарий на местную союзную тему. Например: задание — воспеть дом отдыха московского союза ме
таллистов. Отсюда сценарий: «Жан-Иван-Джон».
Жан и Джон, конечно, безбожно эксплоатируются и умирают, а наш русский Иван благодушествует на лоне природы. Или: задание — отметить преимущества госстраха по сравнению с буржуазным прижимом.
В результате — идиотски нелепый сценарий, под заглавием «Тернистый путь». Платятся деньги за сценарий, содержатся режиссеры и прочие мастера, отправляется экспедиция в Крым под руководством добросовестного режиссера, делает там все возмож
ное, чтобы «спасти положение», возвращается, и— вся эта работа об является негодной. И в самом деле: нельзя же без конца выезжать на «роскош
ных пейзажах», искупая их обилием бездарность фильмы. СССР — страна «видовая», и беспомощные сценаристы плюс руководители кино безбожно рас
хищают ее богатства, вышивая на прекрасной видовой канве бездарные узоры. А таких заказов на дешевый фимиам в так называемом «производ
ственном плане» Пролеткино было намечено к принятию в работу... целых 10. Мудрено ли, что обыватель бросил ходить на наши картины?!
4. Режиссерское жречество. Вот — зло, с которым с первых же шагов пришлось бороться. Все люди в кино просто работают и производят, — один только режиссер священнодействуя «творит». Ста
рый, пошлый, поддерживаемый только старыми спецами взгляд на художника, как на какого-то небожителя! Кино-товарищи от швальни, попавшие в идеологический плен к старозаветным спецам, тоже, как оказалось, не далеки от такого взгляда.
Посмотрите на наши кино-предприятия: они стонут от «безработицы» художников и режиссеров,
которые берутся за ту или иную, нужную предприятию, постановку точно из милости. Приглашают
их и платят тысячи — «на всякий случай». Сидят эти трутни — т. е. числятся — в кино-предприятиях и... «дела себе небывалого ищут». Получает такой
небожитель постановку и вдохновенно принимается «творить». Что и как он делает в тиши лаборато
рии — никто не знает, да и сам он хорошенько не знает, что получится из его «опары». Только перепортив пленки километров 15—20, допускает ре
жиссер «непосвященных» к просмотру. Остается— или плеваться, или благодарить. Плевались в Пролеткино, просмотрев «Багдадского вора», но метода режиссерской работы не изменили. Плевались потом от «Винтика из другой машины», который, как и «Багдадского вора», после полного окончания беспризорной работы, долго не решались выпустить в свет. Плевались от «Ленского золота» и других. Тысячу раз был прав Художественный Совет ГНИ, когда он вменил в обязанность Художественным Бюро на местах «наблюдение за текущей поста
новочной работой», и тысячу раз был он нрав опять, когда, пользуясь каждым подходящим слу
чаем, подчеркивал обязанность Художественных Бюро регулировать «текущую» работу фабрики и режис
сера. Отсюда же и антипатия определенной части кино-работников к органу «идеологического и ху
дожественного руководства и регулирования сце
нарно-производственной и постановочной работы предприятий». В Пролеткино антипатия эта вы
явилась тем скорее, чем тверже показался курс, который взяло Худбюро.
Рассказывать дальнейшую историю Худбюро в Пролеткино — значит говорить о его бесцеремонном разгоне.
Началось это с того, что группочка «безработных» художников-режиссеров, наскучив слоняться
без дела, решила «своими средствами» сколотить один за другим ряд сценарных либретто. «Положе
ние спасают» все, — так почему б и им не подра
ботать? У каждого, конечно, свой вкус,— ну, вот и наши кин-пролет-эстеты — начали с... «Очарован
ного странника» Лескова. Что такое «Очарованный
странник»? Это — мистико-лирическое преломление крепостничества в плане любовного дворянского созерцания. Не протестанты в стиле Пугачева, а разудалые добрые молодцы, буйно мечущиеся от из
бытка сил. Бессмысленная удаль, троглодитство и сплошной садизм — вот мужиковский фон этой забытой повести, и на фоне этом чуть ли не прекрасными романтиками выступают истинно-русские фигуры господ. Прекрасное «созвучье с современностью», не правда ли?
Настолько возмутительно-наивно было предложение господ эстетов, что оставалось только смеяться.
Смеяться, однако, не пришлось, ибо на сторону эстетов неожиданно, и но причинам лишь ему известным, стал (сначала бывший против предложения) сам председатель Худбюро, он же председатель правления. Так как все, кто ни читал сце
нарий, были против — создалась опасность для эстетов (и предхудбюро) провала сценария на Худбюро. Отсюда и явилась потребность сначала отсро
чек созыва Худбюро, а потом и его фактического разгона.
Начавшаяся глухая борьба вокруг сценария кон
чилась тем, что председатель правления — тайком