Архангельскій соборъ въ Москвѣ.
же минуту Сенька скатился съ сѣдла и повисъ на поводу царскаго коня.
— Слѣзай, государь! — сказалъ онъ царю и тотъ послушно слѣзъ съ лошади, которая дрожала и билась.
Испуганной толпою скакали бояре къ царю, а онъ — поднявъ глаза къ небу — набожно крестился.
— Чудо Божье!
— Истинно, Господь помогъ, — сказалъ онъ подъѣхавшимъ боярамъ, — на одну пядь отъ погибели. Завтра же въ Угрѣши по обѣту поѣду! А все этотъ молодецъ! — приба
вилъ онъ, уже оправившись, и весело указалъ на Сеньку, который еще держалъ въ поводу царскаго коня.
— Безъ него мнѣ-бы конецъ! Жалую тебя въ дворяне! — проговорилъ онъ тутъ-же торжественно. — Величайся по отчеству и будь при нашихъ палатахъ. Отпишу тебѣ деревнюшку съ людишками.
Сенька выпустилъ коня и упалъ на колѣни, цѣлуя царскую ногу.
Царь радостно смотрѣлъ на него и говорилъ:
— Тебя мнѣ Богъ послалъ для спасенія моего!
Когда вернулся Сенька въ слободу, охотники съ изумленіемъ и завистью смотрѣли на него и уже не смѣли смѣяться налъ нимъ, а онъ смѣялся.
— Что? рты разинули? небось, еще воеводой сяду, васъ шелепами нахлопаю!
— И повезло тебѣ! — качая головой сказалъ старый сокольничій.
— Чего! — усмѣхнулся Сенька, — я такое слово знаю!
IV.
Сталъ Сенька Гвоздь Семеномъ Артемьевичемъ Гвоздевымъ.
Царь отписалъ ему деревню въ своей костромской волости съ тридцатью душами крестьянъ, выдалъ грамоту на дворянство и тридцать рублей на обзаведеніе.
Купилъ Семенъ Артемьевичъ дорогого коня за три рубля, черкесское сѣдло и сбрую съ серебрянымъ наборомъ, обрядился въ суконный кафтанъ, надѣлъ на голову бархат
ную шапку и сталъ такимъ молодцомъ, что на московскихъ улицахъ народъ любовался на него.
На базарѣ онъ купилъ большой деревянный срубъ, нанялъ людишекъ и ему въ два дня поставили избу недалеко отъ Красной площади на берегу Москвы-рѣки; на базарѣ онъ купилъ и лавки со столами, рундуки съ поставцами, налавочники, половички, скатерти, всякую утварь, взялъ себѣ кухарку да конюха, да мужика на услуги и зажилъ московскимъ дворяниномъ на удивленіе и зависть сосѣдямъ.
Когда же онъ окончилъ все устройство и пришелъ но обычаю во дворецъ къ царскому утреннему выходу, даже между боярами поднялся переполохъ.
Первыми зашумѣли истопники, когда Гвоздевъ еще только шелъ по двору съ шапкой въ рукахъ.
— Глянь, братцы, щеголь какой! такъ и валитъ. Ай, да Сенька!
— Теперь Семенъ Артемьевичъ. . Слышь, дворянинъ. — Счастье на роду писано.
— Всякому счастье будетъ, коли слово знать.
Истопники сразу смолкли, когда приблизился Гвоздевъ и только одинъ изъ нихъ посмѣлъ крикнуть:
— Здравствуй, Семенъ Артемьевичъ!
Гвоздевъ усмѣхнулся и кивнулъ кудрявой головой. — Здравствуй и ты, Игнатъ!
А затѣмъ сталъ подниматься на крыльцо. На лѣстницѣ онъ обогналъ рыжебородаго боярина, но тотъ съ силою сдернулъ его за полу кафтана внизъ и громко крикнулъ:
— Ну, ты, вчерашній дворянинъ! иди не спѣша — знай свое мѣсто!
Вспыхнулъ Гвоздевъ, какъ зарево, но сдержался и
только пробурчалъ:
Гробница царей Михаила Ѳеодоровича и Алексѣя
Михайловича.
сапоги; на головѣ шапка съ острымъ верхомъ, мѣхомъ отороченная, на ременномъ поясѣ широкій ножъ.
Когда съ рогатиной пѣтой, когда на конѣ.
И сталъ Сенька Гвоздь для своихъ товарищей — Семеномъ, а для всѣхъ не Гвоздемъ, а Гвоздевымъ.
— Мнѣ што! — бахвалился онъ и въ охотничьей слободѣ, — я тутъ на время. Мое мѣсто во гдѣ! — и онъ указывалъ рукою выше головы.
— Въ бояре иди, въ Думу боярскую! — шутили охотники. — И то! будетъ у меня казна, будетъ молода жена, буду и бояриномъ.
— Ахъ, волкъ тебя заѣшь! И бахвалъ же!
Выѣхалъ разъ царь на охоту на Москву-рѣку.
Рѣдко онъ тѣшился этой забавой, да ужъ хорошая погода сильно манила на широкій просторъ, на поля, въ тѣнистый лѣсъ, на рѣчной берегъ.
— А гдѣ тотъ Сенька, что медвѣдя одолѣлъ? — тотчасъ спросилъ онъ, какъ собралась охота.
— Я его въ медвѣжники опредѣлилъ.
— Такъ! Пусть онъ нынче при мнѣ будетъ.
И тотчасъ вызвали Сеньку и получилъ онъ великую честь — ѣхать въ стремени царя и служить ему на охотѣ. А услуга понадобилась.
Стали гнать лисицъ, поскакалъ царь слѣдомъ за собаками и вдругъ царскій конь испугался метнувшейся подъ ногами собаки, вскинулся и понесъ.
Царь выпустилъ поводья, а конь помчался прямо къ обрыву надъ рѣкой.
Сенька мигомъ сообразилъ смертельную опасность, стиснулъ своего коня и бросился на перерѣзъ.
Царскій конь уже совсѣмъ былъ у края. Еще два скачка и вмѣстѣ съ всадникомъ онъ опрокинулся бы въ рѣку; но Сенька мелькнулъ передъ нимъ и могучей рукою съ размаху ударилъ его промежъ ушей. Конь сразу осѣлъ, а въ ту
же минуту Сенька скатился съ сѣдла и повисъ на поводу царскаго коня.
— Слѣзай, государь! — сказалъ онъ царю и тотъ послушно слѣзъ съ лошади, которая дрожала и билась.
Испуганной толпою скакали бояре къ царю, а онъ — поднявъ глаза къ небу — набожно крестился.
— Чудо Божье!
— Истинно, Господь помогъ, — сказалъ онъ подъѣхавшимъ боярамъ, — на одну пядь отъ погибели. Завтра же въ Угрѣши по обѣту поѣду! А все этотъ молодецъ! — приба
вилъ онъ, уже оправившись, и весело указалъ на Сеньку, который еще держалъ въ поводу царскаго коня.
— Безъ него мнѣ-бы конецъ! Жалую тебя въ дворяне! — проговорилъ онъ тутъ-же торжественно. — Величайся по отчеству и будь при нашихъ палатахъ. Отпишу тебѣ деревнюшку съ людишками.
Сенька выпустилъ коня и упалъ на колѣни, цѣлуя царскую ногу.
Царь радостно смотрѣлъ на него и говорилъ:
— Тебя мнѣ Богъ послалъ для спасенія моего!
Когда вернулся Сенька въ слободу, охотники съ изумленіемъ и завистью смотрѣли на него и уже не смѣли смѣяться налъ нимъ, а онъ смѣялся.
— Что? рты разинули? небось, еще воеводой сяду, васъ шелепами нахлопаю!
— И повезло тебѣ! — качая головой сказалъ старый сокольничій.
— Чего! — усмѣхнулся Сенька, — я такое слово знаю!
IV.
Сталъ Сенька Гвоздь Семеномъ Артемьевичемъ Гвоздевымъ.
Царь отписалъ ему деревню въ своей костромской волости съ тридцатью душами крестьянъ, выдалъ грамоту на дворянство и тридцать рублей на обзаведеніе.
Купилъ Семенъ Артемьевичъ дорогого коня за три рубля, черкесское сѣдло и сбрую съ серебрянымъ наборомъ, обрядился въ суконный кафтанъ, надѣлъ на голову бархат
ную шапку и сталъ такимъ молодцомъ, что на московскихъ улицахъ народъ любовался на него.
На базарѣ онъ купилъ большой деревянный срубъ, нанялъ людишекъ и ему въ два дня поставили избу недалеко отъ Красной площади на берегу Москвы-рѣки; на базарѣ онъ купилъ и лавки со столами, рундуки съ поставцами, налавочники, половички, скатерти, всякую утварь, взялъ себѣ кухарку да конюха, да мужика на услуги и зажилъ московскимъ дворяниномъ на удивленіе и зависть сосѣдямъ.
Когда же онъ окончилъ все устройство и пришелъ но обычаю во дворецъ къ царскому утреннему выходу, даже между боярами поднялся переполохъ.
Первыми зашумѣли истопники, когда Гвоздевъ еще только шелъ по двору съ шапкой въ рукахъ.
— Глянь, братцы, щеголь какой! такъ и валитъ. Ай, да Сенька!
— Теперь Семенъ Артемьевичъ. . Слышь, дворянинъ. — Счастье на роду писано.
— Всякому счастье будетъ, коли слово знать.
Истопники сразу смолкли, когда приблизился Гвоздевъ и только одинъ изъ нихъ посмѣлъ крикнуть:
— Здравствуй, Семенъ Артемьевичъ!
Гвоздевъ усмѣхнулся и кивнулъ кудрявой головой. — Здравствуй и ты, Игнатъ!
А затѣмъ сталъ подниматься на крыльцо. На лѣстницѣ онъ обогналъ рыжебородаго боярина, но тотъ съ силою сдернулъ его за полу кафтана внизъ и громко крикнулъ:
— Ну, ты, вчерашній дворянинъ! иди не спѣша — знай свое мѣсто!
Вспыхнулъ Гвоздевъ, какъ зарево, но сдержался и
только пробурчалъ:
Гробница царей Михаила Ѳеодоровича и Алексѣя
Михайловича.
сапоги; на головѣ шапка съ острымъ верхомъ, мѣхомъ отороченная, на ременномъ поясѣ широкій ножъ.
Когда съ рогатиной пѣтой, когда на конѣ.
И сталъ Сенька Гвоздь для своихъ товарищей — Семеномъ, а для всѣхъ не Гвоздемъ, а Гвоздевымъ.
— Мнѣ што! — бахвалился онъ и въ охотничьей слободѣ, — я тутъ на время. Мое мѣсто во гдѣ! — и онъ указывалъ рукою выше головы.
— Въ бояре иди, въ Думу боярскую! — шутили охотники. — И то! будетъ у меня казна, будетъ молода жена, буду и бояриномъ.
— Ахъ, волкъ тебя заѣшь! И бахвалъ же!
Выѣхалъ разъ царь на охоту на Москву-рѣку.
Рѣдко онъ тѣшился этой забавой, да ужъ хорошая погода сильно манила на широкій просторъ, на поля, въ тѣнистый лѣсъ, на рѣчной берегъ.
— А гдѣ тотъ Сенька, что медвѣдя одолѣлъ? — тотчасъ спросилъ онъ, какъ собралась охота.
— Я его въ медвѣжники опредѣлилъ.
— Такъ! Пусть онъ нынче при мнѣ будетъ.
И тотчасъ вызвали Сеньку и получилъ онъ великую честь — ѣхать въ стремени царя и служить ему на охотѣ. А услуга понадобилась.
Стали гнать лисицъ, поскакалъ царь слѣдомъ за собаками и вдругъ царскій конь испугался метнувшейся подъ ногами собаки, вскинулся и понесъ.
Царь выпустилъ поводья, а конь помчался прямо къ обрыву надъ рѣкой.
Сенька мигомъ сообразилъ смертельную опасность, стиснулъ своего коня и бросился на перерѣзъ.
Царскій конь уже совсѣмъ былъ у края. Еще два скачка и вмѣстѣ съ всадникомъ онъ опрокинулся бы въ рѣку; но Сенька мелькнулъ передъ нимъ и могучей рукою съ размаху ударилъ его промежъ ушей. Конь сразу осѣлъ, а въ ту