изрѣдка прорывалась кое-гдѣ серебряная блестка, слабо прорѣзала темноту и снова таяла.
Спали усталые люди, ихъ храпъ слышался въ тишинѣ ночи. Они забыли въ эту минуту, гдѣ находятся, какой опас
ности избѣгли во время боя, и были нескончаемо счастливы протянуть свои усталыя ноги, разметать руки.
Чутко насторожились часовые, прислушиваясь къ каждому шуму, къ шороху вѣтвей, къ шелесту листьевъ...
Мягкая тишина зачаровывала, сковывала мысль, давала отдыхъ нервамъ.
ДОГОНЯЮТЪ! Англичане привыкли въ области техники быть всегда впереди прочихъ народовъ. Но нѣмцы обогна
ли ихъ въ дѣлѣ сооруженія гигантскихъ смертоносныхъ орудій, придумавъ свою чудовищную 42-сантиметровую пушку. Теперь англичане догоняютъ ихъ. На рисункѣ три снаряда полевыхъ орудій. Первый — того размѣра, который былъ у англичанъ въ началѣ войны, средній — новѣйшаго
изготовленія.
ӀӀӀ.
Корнѣю Семенову не спалось. Почему? — онъ самъ не зналъ. Усталъ онъ не меньше другихъ своихъ товарищей, и штыкомъ поработалъ не мало, и прошагать пришлось тоже много, а сонъ все-таки не приходилъ къ нему.
Въ головѣ копошилась мысль.
— А что, если и въ самомъ дѣлѣ, тамъ на деревушкѣ австріяки засѣли! Уйдутъ ночью, поганые, не пымать ихъ потомъ.
Вертится солдатикъ на своемъ жесткомъ ложѣ, а заснуть не можетъ.
— Попытаться посмотрѣть? Ишь, наши-то устали, не пойдутъ никто, а тутъ еще командиръ приказъ далъ, чтобы дальше не ходить. А занятно было-бъ пошукать-то!
Разъ западетъ такая дума въ отважную голову, такъ и начнетъ сверлить, ни минуты покоя не дастъ, надоѣдать
станетъ, такъ и тутъ было. Пытался было Корнѣй отвязаться
отъ навязчивой мысли, считать въ умѣ зачалъ, о своихъ тамъ далеко въ деревнѣ вспомнилъ, что теперь отецъ дѣлаетъ, поди, и съ озимью управляется, матка ленъ выстлала, братишки тоже подмогаютъ. Вспомнилъ онъ и сытаго ме
рина, на которомъ пахалъ, и Жучку, рыжую собаченку, что, задорно тявкая, по черному поднятому полю бѣгала... Все вспомнилось солдату, а заслонить той думы никакъ не можетъ.
— Э, будетъ, что будетъ, — прошепталъ Семеновъ, тихонько поднялся, оглядѣлся, шинель натянулъ на плечи, ружье поднялъ. Посмотрѣлъ на спавшихъ товарищей, внезапное рѣшеніе охватило его.
Онъ понялъ, что долженъ итти, что-то ему подсказываетъ это, Корнѣй совсѣмъ забылъ и объ опасности, кото
рая предстояла ему, какъ одинокому человѣку въ чужомъ краю, и о возможности заблудиться, и о строгомъ наказаніи— все это исчезло въ эту минуту.
Стараясь не дѣлать шуму, онъ осторожно пробирался между своими спящими товарищами, стараясь не наступить на раскинувшіяся руки, не поскользнуться, и чуть ступая
Новый типъ французскихъ бронированныхъ автомобилей, снабженныхъ небольшими орудіями и пулеметами. На автомобили эти посажены морскіе стрѣлки.
(Съ фот. С. Левковича).
по росистой травѣ толстыми подошвами солдатскихъ сапогъ.
Проскользнуть мимо караульныхъ ему было не трудно. Онъ зналъ, гдѣ они расположены, и, спустившись съ неболь
шого пригорка, около опушки, Корнѣй выбрался на пол и, мягко ступая по травѣ, потонулъ въ густомъ покровѣ ночи
Путь его былъ недологъ. Споткнувшись о какую-то выемку, солдатъ убѣдился, что онъ попалъ въ борозду, отдѣляющую поле отъ дороги.
Еще немного, пройдя по твердому пути, передъ Корнѣемъ нависла крыша амбара. Это была деревня, цѣль, къ которой онъ такъ стремился.
IV.
Предчувствія не обманули русскаго солдатика. Дѣйствительно, отступая или, вѣрнѣе сказать, спасаясь въ бѣгствѣ, въ мѣстечко забрели нѣсколько австрійскихъ офицеровъ и солдатъ. Съ ними былъ и докторъ. Всѣхъ было 19 человѣкъ.
Они прибѣжали послѣдними, чувствуя на своихъ плечахъ русскій отрядъ, тотъ самый, который расположился на ночлегъ у опушки лѣса.
Трудно рѣшить, догадались ли объ этомъ австрійскіе бѣглецы, но въ своемъ паническомъ страхѣ они постуча
лись въ дверь перваго попавшагося дома. Оказалось, это былъ домъ ксендза.
— Ступай, Хоржикъ, говори съ нимъ, — приказалъ одинъ изъ офицеровъ солдату словаку: — ты по-польски хорошо говоришь!
— Пустите, пане ксендзъ, ночевать, клянемся Богомъ, ничѣмъ васъ не обидимъ, а чуть просвѣтъ глянетъ, всѣ уйдемъ, — упрашивалъ словакъ ксендза.
Поежился ксендзъ, не хотѣлось ему пускать нежеланныхъ гостей, онъ велъ переговоры съ ними, не выходя изъ дома, изъ верхняго этажа, въ окно.
Спали усталые люди, ихъ храпъ слышался въ тишинѣ ночи. Они забыли въ эту минуту, гдѣ находятся, какой опас
ности избѣгли во время боя, и были нескончаемо счастливы протянуть свои усталыя ноги, разметать руки.
Чутко насторожились часовые, прислушиваясь къ каждому шуму, къ шороху вѣтвей, къ шелесту листьевъ...
Мягкая тишина зачаровывала, сковывала мысль, давала отдыхъ нервамъ.
ДОГОНЯЮТЪ! Англичане привыкли въ области техники быть всегда впереди прочихъ народовъ. Но нѣмцы обогна
ли ихъ въ дѣлѣ сооруженія гигантскихъ смертоносныхъ орудій, придумавъ свою чудовищную 42-сантиметровую пушку. Теперь англичане догоняютъ ихъ. На рисункѣ три снаряда полевыхъ орудій. Первый — того размѣра, который былъ у англичанъ въ началѣ войны, средній — новѣйшаго
изготовленія.
ӀӀӀ.
Корнѣю Семенову не спалось. Почему? — онъ самъ не зналъ. Усталъ онъ не меньше другихъ своихъ товарищей, и штыкомъ поработалъ не мало, и прошагать пришлось тоже много, а сонъ все-таки не приходилъ къ нему.
Въ головѣ копошилась мысль.
— А что, если и въ самомъ дѣлѣ, тамъ на деревушкѣ австріяки засѣли! Уйдутъ ночью, поганые, не пымать ихъ потомъ.
Вертится солдатикъ на своемъ жесткомъ ложѣ, а заснуть не можетъ.
— Попытаться посмотрѣть? Ишь, наши-то устали, не пойдутъ никто, а тутъ еще командиръ приказъ далъ, чтобы дальше не ходить. А занятно было-бъ пошукать-то!
Разъ западетъ такая дума въ отважную голову, такъ и начнетъ сверлить, ни минуты покоя не дастъ, надоѣдать
станетъ, такъ и тутъ было. Пытался было Корнѣй отвязаться
отъ навязчивой мысли, считать въ умѣ зачалъ, о своихъ тамъ далеко въ деревнѣ вспомнилъ, что теперь отецъ дѣлаетъ, поди, и съ озимью управляется, матка ленъ выстлала, братишки тоже подмогаютъ. Вспомнилъ онъ и сытаго ме
рина, на которомъ пахалъ, и Жучку, рыжую собаченку, что, задорно тявкая, по черному поднятому полю бѣгала... Все вспомнилось солдату, а заслонить той думы никакъ не можетъ.
— Э, будетъ, что будетъ, — прошепталъ Семеновъ, тихонько поднялся, оглядѣлся, шинель натянулъ на плечи, ружье поднялъ. Посмотрѣлъ на спавшихъ товарищей, внезапное рѣшеніе охватило его.
Онъ понялъ, что долженъ итти, что-то ему подсказываетъ это, Корнѣй совсѣмъ забылъ и объ опасности, кото
рая предстояла ему, какъ одинокому человѣку въ чужомъ краю, и о возможности заблудиться, и о строгомъ наказаніи— все это исчезло въ эту минуту.
Стараясь не дѣлать шуму, онъ осторожно пробирался между своими спящими товарищами, стараясь не наступить на раскинувшіяся руки, не поскользнуться, и чуть ступая
Новый типъ французскихъ бронированныхъ автомобилей, снабженныхъ небольшими орудіями и пулеметами. На автомобили эти посажены морскіе стрѣлки.
(Съ фот. С. Левковича).
по росистой травѣ толстыми подошвами солдатскихъ сапогъ.
Проскользнуть мимо караульныхъ ему было не трудно. Онъ зналъ, гдѣ они расположены, и, спустившись съ неболь
шого пригорка, около опушки, Корнѣй выбрался на пол и, мягко ступая по травѣ, потонулъ въ густомъ покровѣ ночи
Путь его былъ недологъ. Споткнувшись о какую-то выемку, солдатъ убѣдился, что онъ попалъ въ борозду, отдѣляющую поле отъ дороги.
Еще немного, пройдя по твердому пути, передъ Корнѣемъ нависла крыша амбара. Это была деревня, цѣль, къ которой онъ такъ стремился.
IV.
Предчувствія не обманули русскаго солдатика. Дѣйствительно, отступая или, вѣрнѣе сказать, спасаясь въ бѣгствѣ, въ мѣстечко забрели нѣсколько австрійскихъ офицеровъ и солдатъ. Съ ними былъ и докторъ. Всѣхъ было 19 человѣкъ.
Они прибѣжали послѣдними, чувствуя на своихъ плечахъ русскій отрядъ, тотъ самый, который расположился на ночлегъ у опушки лѣса.
Трудно рѣшить, догадались ли объ этомъ австрійскіе бѣглецы, но въ своемъ паническомъ страхѣ они постуча
лись въ дверь перваго попавшагося дома. Оказалось, это былъ домъ ксендза.
— Ступай, Хоржикъ, говори съ нимъ, — приказалъ одинъ изъ офицеровъ солдату словаку: — ты по-польски хорошо говоришь!
— Пустите, пане ксендзъ, ночевать, клянемся Богомъ, ничѣмъ васъ не обидимъ, а чуть просвѣтъ глянетъ, всѣ уйдемъ, — упрашивалъ словакъ ксендза.
Поежился ксендзъ, не хотѣлось ему пускать нежеланныхъ гостей, онъ велъ переговоры съ ними, не выходя изъ дома, изъ верхняго этажа, въ окно.