me сотни нѣмцевъ повсюду насторожѣ стоятъ, а тамъ дальше эскадронъ кавалеріи на коновязяхъ держится.
Успокоился нѣмецъ, рукой махнулъ русскому,—садись, молъ!
Птицей вскочилъ казакъ на крупъ своего мастачка, гикнулъ и, какъ стрѣла, полетѣлъ по площади.
Генералъ даже въ ладоши захлопалъ, браво закричалъ. Не ко времени пришлось оно. Улучилъ минуту станичникъ, лѣвую руку закинулъ вокругъ шеи своего случайнаго сосѣда, да крѣпко прижалъ къ себѣ, а правой изъ ко
буры, что на поясѣ у нѣмца висѣла, револьверъ вытащилъ, къ груди офицера приставилъ; слова не сказалъ, по взгляду тотъ догадался и шевелиться пересталъ.
Понесся мастачекъ еще сильнѣе. Обомлѣли нѣмцы, поняли, чѣмъ это дѣло пахнетъ, закричали:
— Стой, стой! Стрѣлять будемъ!
Еще громче затикалъ удалый станичникъ, а голову своего плѣнника еще крѣпче прижалъ.
Какъ тутъ стрѣлять, въ своего же офицера попадешь! Примѣтилъ еще вчера казакъ, по какимъ улицамъ изъ города выѣзжать нужно, такъ стрѣлой по нимъ и понесся. Нѣкоторые нѣмецкіе солдатики, что навстрѣчу попадались, и понять не могутъ, почему ихъ офицеръ вмѣстѣ съ солдатомъ скачетъ, потѣснились, пропустили скакавшихъ.
На просторѣ поля не догнать казака: тутъ онъ самъ себѣ хозяинъ, только бы конь не выдалъ!
Верстъ десять промчались, тяжело нести казацкой лошади двухъ сѣдоковъ, да на всемъ ходу итти.
Посчастливилось станичнику на своихъ наткнуться. — Это откуда?—изумленно крикнулъ офицеръ, командовавшій казацкимъ разъѣздомъ.
Узналъ свое начальство станичникъ, не отрывая лѣвой руки отъ полузадушеннаго пруссака, онъ приложилъ руку къ своей непокрытой головѣ и громко выкрикнулъ:
— Здравія желаю, ваше высокородіе, честь имѣю донести, что приказъ вашъ исполнилъ, нѣмца привезъ!
Г. Полиловъ.
«Улучилъ можентъ станичникъ, револьверъ вытащилъ, къ груди офицера приставилъ»...
Къ разсказу „Казачье .
Гробъ съ останками Пія X при помощи особаго приспособленія опускаютъ въ склепъ въ соборѣ св. Петра, въ Римъ.
Похороны папы.