Новый русскій городъ Львовъ, взятый нами у австрійцевъ. Лучшія улицы и зданія города.

ронитъ подъ грудами кирпичей нелѣпо и безпомощно суетящихся около двери солдатъ.
Пятьдесятъ человѣкъ арестантовъ готовились къ вылазкѣ. Вооружились засовами отъ дверей, болтами, а нѣ
которые, навертѣвъ на желѣзные прутья тряпье, полили
его изъ лампъ керосиномъ и зажгли. На случай неудачи на лѣстницу было перетаскано все, что только нашлось въ ка
мерахъ, чтобы свалить солдатамъ на головы и не дать имъ ворваться въ тюрьму.
— Главное, всѣ разомъ,—наказывалъ Скобка,—наровите такъ, чтобы двое на одного, а какъ скомандую назадъ,
живо, кто ружья схватилъ, впередъ не лѣзь—съ боку держись, прикрывай огнемъ, прикладомъ. — Что, всѣ готовы?
— Кажись, что всѣ?
— Умирать идемъ, а наша возьметъ, послѣ спасибо скажутъ,—и Скобка перекрестился.
Молча, толкотливо двинулись за нимъ по коридору арестанты. Спустившись по лѣстницѣ, они столпились у двери, уже полувыломанной солдатами.
Когда съ криками «ура», арестанты сѣрой кучей высыпали на дворъ, для солдатъ это было такъ неожиданно, что часть ихъ попряталась за лошадей, а нѣкоторые разбѣжались по двору.
Началась ожесточенная схватка.
Двѣ-три минуты оставшіеся въ тюрьмѣ и наблюдавшіе изъ оконъ не могли понять, кто кого одолѣваетъ, ноу двери быстро собралось человѣкъ пятнадцать арестантовъ.
Почти у всѣхъ были ружья, остальные сбѣгались подъ ихъ защиту.
Солдаты оправились и, столпившись у воротъ, стрѣляли изъ-за лошадей. Нѣсколько арестантовъ было убито у самой двери.
Офицеръ скомандовалъ солдатамъ, и тѣ взяли ружья на прицѣлъ.
— Отъ оконъ долой!—упредилъ Скобка. Арестанты быстро попрятались кто куда.
Залпъ прокатился эхомъ по коридорамъ, опять зазвенѣли стекла и въ нѣсколькихъ мѣстахъ, на потолкѣ и на верху противоположной окнамъ стѣнѣ, откололась штукатурка.
— Ложись на полъ—распорядился Скобка,—до оконъ ползкомъ! Сбоку становитесь, чтобъ не видать было.
Полетѣли въ солдатъ изо всѣхъ этажей кирпичи и куски асфальта. Безпорядочная стрѣльба по окнамъ разстроила ихъ ряды. Двое или трое солдатъ были ранены.
Кое-кто изъ арестантовъ пробрался на чердакъ. Оттуда было удобнѣе бросать, и кирпичи попадали мѣтко.
Нѣсколько человѣкъ солдатъ ломали входныя двери. Изъ верхняго окна на нихъ рухнула рѣшетка, а потомъ полетѣли горящія подушки и разныя тряпки.
Въ нижнемъ этажѣ уже никого не было.
Баррикадировали лѣстницу и дверь во второмъ коридорѣ.
— Ворота!.. Урра!..
Этотъ торжествующій крикъ грозно пронесся по всѣмъ этажамъ, и еще яростнѣе посыпались кирпичи.
Солдаты заметались по двору.
— Вылазку бы сдѣлать, ружья отнять,—суетился какой-то конопатый хилый арестантикъ.
— Теперь ихъ дѣло табакъ... — Сыпь веселѣй.
Напуганныя лошади храпѣли и становились на дыбы. Офицеръ спрятался въ будку и что-то кричалъ оттуда уже не слушавшимъ его солдатамъ.
Съ чердака стали осыпать битыми стеклами. Казалось, тюрьма рушилась и вотъ-вотъ, сейчасъ раз....тъ. пото