стныхъ фортовъ должны были открыть вѣрный и отчаянный огонь, де-Ринкаръ впился глазами въ маленькій лѣсокъ,
отдѣлявшій часть укрѣпленныхъ позицій отъ непріятеля и вскрикнулъ:
— Лиронъ... Лиронъ дѣйствуетъ...
Всѣ, бывшіе около главнокомандующаго, схватились за трубы, бинокли и обернулись туда, куда была протянута рука де-Ринкара.
Маленькій кусочекъ земли около лѣса зашевелился, какъ будто отвалившійся отъ горы камень, вздрогнулъ на мѣстѣ и внезапно ринулся впередъ, навстрѣчу сомкнутымъ германскимъ колоннамъ... Вотъ этотъ кусокъ земли начи
наетъ ронять съ себя вѣтки, вотъ вырисовываются подъ нимъ колеса, вотъ часть его начинаетъ блестѣть на солнцѣ яр
кой сталью, и машина неизвѣстнаго старика, какъ коса, выпавшая изъ рукъ смерти, врывается въ плотную массу сверкающихъ касокъ и ружей, прочищая широкую незаполняемую дорогу...
Вотъ она на секунду останавливается и около нея образуется кругъ изъ падающихъ людей. Еще секунда— она рѣзко сворачиваетъ и бросается въ сторону—новая кровавая дорога... Она носится между обезумѣвшими людь
ми, какъ испорченная заводная игрушка, выпавшая изъ рукъ ребенка—но игрушка, навѣвающая безумный ужасъ...
Русскіе миноносцы выходятъ на развѣдку.
Темно. Въ безпамятствѣ лежитъ большинство солдатъ на полу узкой каюты аппарата. Тамъ, за стальной коробкой, тихій гулъ и грохотъ людского моря, увлекающаго ее куда-то за собой.
На Лиронѣ нѣтъ шапки и тужурка брошена на полъ. Онъ ничего не видитъ и не слышитъ. Рычагъ машины, теперь безполезный, брошенъ. Онъ прильнулъ къ одной изъ бойницъ и не оборачивается назадъ: онъ знаетъ, что Сенди уже держитъ въ напряженномъ кулакѣ рукоятку № 23 и ждетъ его приказа.
Вотъ машина останавливается. Людское море встрѣтилось съ новымъ людскимъ прибоемъ и остановилось. Теперь аппаратъ въ центрѣ этого моря.
Бѣшенымъ движеніемъ повертываетъ Лиронъ какойто рычагъ, и на потолкѣ длинной каюты открывается широкій кусокъ, стальной кусокъ. Яркое солнце врывается сверху, и дикій ревъ нѣмецкихъ солдатъ туманитъ сознаніе и заполняетъ каждый атомъ воздуха.
— Пора, нора Сенди!—кричитъ Лиронъ.—Да здравствуетъ Франція!.. Да здравствуетъ родина!..
Но Сенди не слышитъ. Его лицо обращено къ небу, и въ глазахъ безумная радость какого-то достиженія, о которомъ можно думать только во время молитвы...
Рука Лирона нажимаетъ рукоятку № 23, и Лиронъ чувствуетъ какъ что-то большое и темное надавливаетъ ему на грудь...
Вихрь огня и ѣдкаго дыма похоронилъ машину неизвѣстнаго старика...
Вечеромъ французскія войска отбросили смятенную прусскую армію, а предъ сномъ триста тысячъ солдатъ молились о тѣхъ людяхъ, которые купили своей кровью побѣду...
Арк. Буховъ.
V. За родину.
... Бѣшенымъ движеніемъ Лиронъ повернулъ какой-то рычагъ. (Къ разсказу).
Точно кто-то разомъ оборвалъ залпы раскаленныхъ пушекъ—разомъ умолкла и французская, и нѣмецкая артил
лерія,и точно со стороны нападающихъ несся нечеловѣческій, смертельный ревъ обезумѣвшихъ людей...
Полумилліонная армія въ паникѣ бѣжала назадъ... Но и капитанъ Лиронъ не могъ вернуться назадъ.
Де-Ринкаръ замѣтилъ одно характерное движеніе аппарата, когда онъ вздрогнулъ, попятился назадъ и не могъ больше
нестись по полю—онъ понялъ, что двигатель сломанъ... И бѣгущіе люди увлекали съ собой стальное чудовище, только что вселявшее имъ такой ужасъ.
***
отдѣлявшій часть укрѣпленныхъ позицій отъ непріятеля и вскрикнулъ:
— Лиронъ... Лиронъ дѣйствуетъ...
Всѣ, бывшіе около главнокомандующаго, схватились за трубы, бинокли и обернулись туда, куда была протянута рука де-Ринкара.
Маленькій кусочекъ земли около лѣса зашевелился, какъ будто отвалившійся отъ горы камень, вздрогнулъ на мѣстѣ и внезапно ринулся впередъ, навстрѣчу сомкнутымъ германскимъ колоннамъ... Вотъ этотъ кусокъ земли начи
наетъ ронять съ себя вѣтки, вотъ вырисовываются подъ нимъ колеса, вотъ часть его начинаетъ блестѣть на солнцѣ яр
кой сталью, и машина неизвѣстнаго старика, какъ коса, выпавшая изъ рукъ смерти, врывается въ плотную массу сверкающихъ касокъ и ружей, прочищая широкую незаполняемую дорогу...
Вотъ она на секунду останавливается и около нея образуется кругъ изъ падающихъ людей. Еще секунда— она рѣзко сворачиваетъ и бросается въ сторону—новая кровавая дорога... Она носится между обезумѣвшими людь
ми, какъ испорченная заводная игрушка, выпавшая изъ рукъ ребенка—но игрушка, навѣвающая безумный ужасъ...
Русскіе миноносцы выходятъ на развѣдку.
Темно. Въ безпамятствѣ лежитъ большинство солдатъ на полу узкой каюты аппарата. Тамъ, за стальной коробкой, тихій гулъ и грохотъ людского моря, увлекающаго ее куда-то за собой.
На Лиронѣ нѣтъ шапки и тужурка брошена на полъ. Онъ ничего не видитъ и не слышитъ. Рычагъ машины, теперь безполезный, брошенъ. Онъ прильнулъ къ одной изъ бойницъ и не оборачивается назадъ: онъ знаетъ, что Сенди уже держитъ въ напряженномъ кулакѣ рукоятку № 23 и ждетъ его приказа.
Вотъ машина останавливается. Людское море встрѣтилось съ новымъ людскимъ прибоемъ и остановилось. Теперь аппаратъ въ центрѣ этого моря.
Бѣшенымъ движеніемъ повертываетъ Лиронъ какойто рычагъ, и на потолкѣ длинной каюты открывается широкій кусокъ, стальной кусокъ. Яркое солнце врывается сверху, и дикій ревъ нѣмецкихъ солдатъ туманитъ сознаніе и заполняетъ каждый атомъ воздуха.
— Пора, нора Сенди!—кричитъ Лиронъ.—Да здравствуетъ Франція!.. Да здравствуетъ родина!..
Но Сенди не слышитъ. Его лицо обращено къ небу, и въ глазахъ безумная радость какого-то достиженія, о которомъ можно думать только во время молитвы...
Рука Лирона нажимаетъ рукоятку № 23, и Лиронъ чувствуетъ какъ что-то большое и темное надавливаетъ ему на грудь...
Вихрь огня и ѣдкаго дыма похоронилъ машину неизвѣстнаго старика...
Вечеромъ французскія войска отбросили смятенную прусскую армію, а предъ сномъ триста тысячъ солдатъ молились о тѣхъ людяхъ, которые купили своей кровью побѣду...
Арк. Буховъ.
V. За родину.
... Бѣшенымъ движеніемъ Лиронъ повернулъ какой-то рычагъ. (Къ разсказу).
Точно кто-то разомъ оборвалъ залпы раскаленныхъ пушекъ—разомъ умолкла и французская, и нѣмецкая артил
лерія,и точно со стороны нападающихъ несся нечеловѣческій, смертельный ревъ обезумѣвшихъ людей...
Полумилліонная армія въ паникѣ бѣжала назадъ... Но и капитанъ Лиронъ не могъ вернуться назадъ.
Де-Ринкаръ замѣтилъ одно характерное движеніе аппарата, когда онъ вздрогнулъ, попятился назадъ и не могъ больше
нестись по полю—онъ понялъ, что двигатель сломанъ... И бѣгущіе люди увлекали съ собой стальное чудовище, только что вселявшее имъ такой ужасъ.
***