Л. Ивановъ, авторъ помѣщаемой здѣсь замѣтки — передъ цирковымъ представ
леніемъ.
Съ арены на поле битвы.
Замѣтка для „Всемірной Панорамы“ акробата Л. Иванова.
Истокъ-Село-Кемалъ. Наступленіе начиналось маленькими группами. Гра
наты и шрапнель свистѣли надъ нашими головами, заставляя насъ ежесекундно
Въ одномъ изъ петербургскихъ цирковъ среди другихъ артистовъ выступаетъ акробатъ Л. Ивановъ, европейскиизвѣстный гимнастъ, недавно вернув
шійся съ поля балканской войны, куда онъ пошелъ, бросивъ на время цирко
вую арену. Л. Ивановъ написалъ намъ эту замѣтку, помѣщаемую ниже.
«Во время мобилизаціи балгарскихъ войскъ я находился въ Берлинѣ, но въ скоромъ времени покинулъ его и вступилъ простымъ войникомъ въ ряды до
бровольцевъ II Болгарской арміи, имѣвшей своей задачей трудную оса
ду Адріонополя. Здѣсь я не буду подробно описывать происходившія сраженія, да къ тому же читатели знакомы съ ними по сообщеніямъ газетъ, но ни въ одной газетѣ міра не описывалось душевное состояніе войника, шедшаго на сраженіе для защиты интересовъ родины. Я, какъ человѣкъ, по своей профессіи акробата ежеднев
но открыто смотрящій въ глаза смерти и жестоко играющій съ жизнью, могу откровенно сказать, что эта опасность
меркнетъ передъ тѣми, которымъ я былъ подверженъ во время сраженіи.
Было поздно. Наша колонна стройно двигалась по направленію къ Адріанополю. Мы шли ночью. Ужо начинало
свѣтить солнце и вскорѣ золотистые лучи заиграли на бронзовыхъ жерлахъ пушекъ... Въ дали раздавался грохотъ орудій, и временами воздухъ прорѣзывала со свистомъ непріятельская гра
ната. На сердцѣ становилось больно и жутко... День во время перехода гро
шелъ незамѣтно, никто не смотрѣлъ на часы... Вскорѣ наступилъ вечеръ. Пришло приказаніе выстроиться въ цѣпь. Меня обняло какое-то необъяснимое чувство, — но отнюдь не чувство страха, можетъ быть, чувство зловѣщей неиз
вѣстности. Я конвульсивно зажалъ ружье въ правой рукѣ, а лѣвой при
держивалъ отвороты кармана, набитаго пулями. У всѣхъ было одно желаніе— поскорѣе увидѣть непріятеля... Всѣ рвались впередъ. Даже во время артилле
рійскаго боя я не могъ избавиться
отъ этого чувства, хотѣлось все ближе и ближе къ передовымъ рядамъ, лицомъ къ лицу встрѣтиться съ ненавистнымъ врагомъ. Нужно было взять хребетъ
пригибаться къ землѣ. Посыпался градъ пуль, но мы непреклонно шли впередъ.
***
вручивъ свою судьбу Провидѣнію. Точно исполняя приказанія стараго батальоннаго командира, мы вскорѣ взяли хребетъ. Въ нашей ротѣ не оказалось ни одного убитаго, и благополучная побѣда придала еще болѣе силы и энергіи воинамъ. Во время слѣдующаго сраженія, пережитаго мною, гдѣ малень
кая группа солдатъ творила великіе подвиги, мнѣ пришлось узнать послѣдствія штыкового боя. Вскорѣ послѣ ко
манды: на ножъ! меня отправили въ полковой лазаретъ со штыковой раной въ рукѣ, полученной мною во время боя глубокой ночью. Черезъ десять дней я вернулся въ полкъ, бывшій у села
Сарай-Акбунаръ, въ 3-хъ километрахъ отъ Адріанопольской крѣпости. Съ десятаго марта я былъ произведенъ въ чинъ старшаго подъ-офицера и назначенъ взводнымъ командиромъ 56-го полка, осаждавшаго Адріанополь съ во
сточной стороны. Въ ночь паденія Адріанополя, съ 12-го на 13-ое мар
та, мнѣ удалось пробраться черезъ проволочныя загражденія и захва
тить турецкую картечницу, за что я былъ награжденъ георгіевскимъ крестомъ и произведенъ въ фельдфебели.
Адріанопольскій бой стоилъ боль
шихъ жертвъ, ибо турки бились съ безумной отвагой, стараясь отразить напа
деніе. Я былъ раненъ два раза. Война съ турками окончилась побѣдою. Нача
лась новая война — съ Греціей. Меня
прикомандировали въ Штабъ второй арміи, а оттуда, по моему желанію— взводнымъ командиромъ въ 16-ый полкъ.
Важно замѣтить, что греческія войска начали войну неожиданнымъ нападеніемъ: еще во время обѣда мы товари
щески бесѣдовали съ ними, а вечеромъ я, отдыхая въ своей палаткѣ, услышалъ вы
стрѣлы и шумъ, раздававшійся вокругъ. Быстро вскочивъ, я схватилъ штыкъ и выбѣжалъ изъ палатки, желая узнать,
въ чемъ дѣло. Греки наступали на нашъ лагерь. Черезъ двѣ-три минуты раздаласъ команда — на ножъ! Съ этого момента мы четыре дня оставались побѣдителями, несмотря на то, что греческія войска имѣли 3 дивизіи, а у насъ была толь
ко бригада. Вскорѣ пришлось отступить отъ Лахны подъ артиллерійскимъ ог
немъ, за неимѣніемъ скорострѣльныхъ орудій и подкрѣпленія.
леніемъ.
Съ арены на поле битвы.
Замѣтка для „Всемірной Панорамы“ акробата Л. Иванова.
Истокъ-Село-Кемалъ. Наступленіе начиналось маленькими группами. Гра
наты и шрапнель свистѣли надъ нашими головами, заставляя насъ ежесекундно
Въ одномъ изъ петербургскихъ цирковъ среди другихъ артистовъ выступаетъ акробатъ Л. Ивановъ, европейскиизвѣстный гимнастъ, недавно вернув
шійся съ поля балканской войны, куда онъ пошелъ, бросивъ на время цирко
вую арену. Л. Ивановъ написалъ намъ эту замѣтку, помѣщаемую ниже.
«Во время мобилизаціи балгарскихъ войскъ я находился въ Берлинѣ, но въ скоромъ времени покинулъ его и вступилъ простымъ войникомъ въ ряды до
бровольцевъ II Болгарской арміи, имѣвшей своей задачей трудную оса
ду Адріонополя. Здѣсь я не буду подробно описывать происходившія сраженія, да къ тому же читатели знакомы съ ними по сообщеніямъ газетъ, но ни въ одной газетѣ міра не описывалось душевное состояніе войника, шедшаго на сраженіе для защиты интересовъ родины. Я, какъ человѣкъ, по своей профессіи акробата ежеднев
но открыто смотрящій въ глаза смерти и жестоко играющій съ жизнью, могу откровенно сказать, что эта опасность
меркнетъ передъ тѣми, которымъ я былъ подверженъ во время сраженіи.
Было поздно. Наша колонна стройно двигалась по направленію къ Адріанополю. Мы шли ночью. Ужо начинало
свѣтить солнце и вскорѣ золотистые лучи заиграли на бронзовыхъ жерлахъ пушекъ... Въ дали раздавался грохотъ орудій, и временами воздухъ прорѣзывала со свистомъ непріятельская гра
ната. На сердцѣ становилось больно и жутко... День во время перехода гро
шелъ незамѣтно, никто не смотрѣлъ на часы... Вскорѣ наступилъ вечеръ. Пришло приказаніе выстроиться въ цѣпь. Меня обняло какое-то необъяснимое чувство, — но отнюдь не чувство страха, можетъ быть, чувство зловѣщей неиз
вѣстности. Я конвульсивно зажалъ ружье въ правой рукѣ, а лѣвой при
держивалъ отвороты кармана, набитаго пулями. У всѣхъ было одно желаніе— поскорѣе увидѣть непріятеля... Всѣ рвались впередъ. Даже во время артилле
рійскаго боя я не могъ избавиться
отъ этого чувства, хотѣлось все ближе и ближе къ передовымъ рядамъ, лицомъ къ лицу встрѣтиться съ ненавистнымъ врагомъ. Нужно было взять хребетъ
пригибаться къ землѣ. Посыпался градъ пуль, но мы непреклонно шли впередъ.
***
вручивъ свою судьбу Провидѣнію. Точно исполняя приказанія стараго батальоннаго командира, мы вскорѣ взяли хребетъ. Въ нашей ротѣ не оказалось ни одного убитаго, и благополучная побѣда придала еще болѣе силы и энергіи воинамъ. Во время слѣдующаго сраженія, пережитаго мною, гдѣ малень
кая группа солдатъ творила великіе подвиги, мнѣ пришлось узнать послѣдствія штыкового боя. Вскорѣ послѣ ко
манды: на ножъ! меня отправили въ полковой лазаретъ со штыковой раной въ рукѣ, полученной мною во время боя глубокой ночью. Черезъ десять дней я вернулся въ полкъ, бывшій у села
Сарай-Акбунаръ, въ 3-хъ километрахъ отъ Адріанопольской крѣпости. Съ десятаго марта я былъ произведенъ въ чинъ старшаго подъ-офицера и назначенъ взводнымъ командиромъ 56-го полка, осаждавшаго Адріанополь съ во
сточной стороны. Въ ночь паденія Адріанополя, съ 12-го на 13-ое мар
та, мнѣ удалось пробраться черезъ проволочныя загражденія и захва
тить турецкую картечницу, за что я былъ награжденъ георгіевскимъ крестомъ и произведенъ въ фельдфебели.
Адріанопольскій бой стоилъ боль
шихъ жертвъ, ибо турки бились съ безумной отвагой, стараясь отразить напа
деніе. Я былъ раненъ два раза. Война съ турками окончилась побѣдою. Нача
лась новая война — съ Греціей. Меня
прикомандировали въ Штабъ второй арміи, а оттуда, по моему желанію— взводнымъ командиромъ въ 16-ый полкъ.
Важно замѣтить, что греческія войска начали войну неожиданнымъ нападеніемъ: еще во время обѣда мы товари
щески бесѣдовали съ ними, а вечеромъ я, отдыхая въ своей палаткѣ, услышалъ вы
стрѣлы и шумъ, раздававшійся вокругъ. Быстро вскочивъ, я схватилъ штыкъ и выбѣжалъ изъ палатки, желая узнать,
въ чемъ дѣло. Греки наступали на нашъ лагерь. Черезъ двѣ-три минуты раздаласъ команда — на ножъ! Съ этого момента мы четыре дня оставались побѣдителями, несмотря на то, что греческія войска имѣли 3 дивизіи, а у насъ была толь
ко бригада. Вскорѣ пришлось отступить отъ Лахны подъ артиллерійскимъ ог
немъ, за неимѣніемъ скорострѣльныхъ орудій и подкрѣпленія.