о. Николай. (читает) Боже святый, создавый от персти человека и от ребра его воссоздавый жену и спрягий ему помощника по нему (и т. д., в пьесе текст приведен полностью) Соб хор. (поет) Аминь.
Барышня (Зонненштейну). Сейчас венцы будут
надевать. Смотрите, смотрите! о. Иван. (берет с налоя венец и обращается лицом к Собинину) Венчается раб божий Петр, рабе божией Вере во имя отца и сына и святого духа, аминь (передает венец Котельникову)...
В толпе. Шафер как раз под рост жениху. Не
интересный. Кто это? — Это Котельников. И офицер неинтересный. Господа, пропустите даму! Вы, madame, не пройдете здесь...
о. Иван. Венчается раба божия Вера... и. т. д. Или, напр., вот место:
Арх. хор. (поет) Положил еси на главах... Патронников. Курить хочется.
Дьячок. Апостола Павла чтение! Дьякон. Вонмем.
Дьячок. (протяжно октавой) Братие благодаряще
всегда и всех... и. т. д. Собинин (Котельникову). Ты венцом давишь
мне голову.
Котельников. Сочиняешь. Я держу венец на три вершка от головы.
Собинин: Говорю тебе, давишь.
Дьячок. Мужие любите своя жены, якоже и Христос возлюби... и т. д.
Дальше в толпе где-то слышатся стоны. В публике разговоры о Репиной, Со
бинин замечает женщину и принимает ее за Репину...
Венчание продолжается. Собинин продолжает нервничать.
Наконец, в толпе замечают волнение Собинина. Возмущаются его поступком
с Репиной. Понемногу начинают нервничать и другие.
Венчание кончается. Собинин изнервничался окончательно. Жены не замечает.
Говорит Котельникову, что едет сейчас на кладбище.
Собинин. Ради бога, едем, я прошу.
Котельников. Тебе нужно с невестой домой ехать!
Сумасшедший! Собинин. Плевать я на все хотел и будь оно проклято тысячу раз! я... я еду! Панихиду отслужить! Впрочем, я с ума сошел... я едва не умер... Ах, Котельников, Котельников...
Венчание кончилось. В церкви из-за колонны появляется дама в черном...
Дама В черном (выходит из-за колонны пошаты
ваясь) Кто здесь? уведите меня, уведите... о. Иван. Что такое? Кто там? (испуганно) что
вам, матушка?
о. Алексей. Господи прости нас грешных...
Дама В черном. Уведите меня, уведите (стонет)
Я сестра офицера Иванова... сестра. о. Иван. Зачем вы здесь?
Дама В черном. Я отравилась... из ненависти... Он оскорбил... Зачем же он счастлив?.. Боже мой... (кричит) Спасите меня, спасите! (опускается на пол) Все должны отравиться, все! Нет справедливости...
о. Алексей (в ужасе) Какое кощунство! Боже,
какое кощунство! Дама в черном (рвет на себе все и кричит) Спа
сите меня! Спасите! Спасите!
.................................(занавес).............................................
Последней припиской Чехова было:
„А все остальное предоставляю фантазии А. С. Суворина .
Из за пьесы на читателя глядит хорошо знакомый развеселый, деликатный в своей иронии Антоша Чехонте.
А. А.
— Ах, нет Шершеневич там и не ночевал! — Прелестно!
У незажигаемого камина собрались юбилейные и подъюбилейные старички и ведут стариковские разговоры.
— Какая теперь дерзкая молодежь пошла — Старая светская вежливость исчезла. — Ни следа чинопочитания.
Здесь в этом особняке Островский очевидно дневал и ночевал, потому что многие его типы здесь прочно ужились.
Вот безобидный старик Крутицкий, у которого из кармана торчит „трактат о вреде реформ вообще с современным добавлением и „театральных в частности .
Вот Юсов пляшет „от чистой души . И только в виде дани „духу времени пляшет он фокс-тротт.
Милая вечеринка с танцами. Кругом маститые артисты, литераторы, художники и все директора. Около них молодежь. Вы думаете богема? Фи — как вам не стыдно! Здесь даже думать неприлично такие слова. Нет, просто кандидаты в директора.
Как неприкаянный бродил я по комнатам под внимательными взорами дирек
торов. Как то неловко я себя чувствовал под их взглядами.
И вдруг мне, как Аркашке, пришла в голову мысль.
— „А не удавиться ли мне?
И только моя выдержка и сила воли удержали меня от этого намерения к огорчению многих.
В. ЧЕРНОЯРОВ.