уже с документальной историей, (а не с легендами и сказками), и с подлинными исто
рическими лицами, а не с выдуманными „характерами“.
В нем выступают на первый план не отдельные лица, не „герои“, но массы, тво
рящие историю, проходящие наглядный урок революции от коленопреклонений до вооруженного восстания.
Этот опыт, нужно думать, положит начало новому этапу в постройке подлинно исторического репертуара.

ТЕАТР ЛИЦОМ К ДЕРЕВНЕ

Начало зимнего сезона принесло нам целый ряд постановок, имеющих не столько театральное, сколько общественно-полити
ческое значение: постановок, обозначающих изменение линии, ПОВОРОТ в сторону со
временности. Независимо от качества самой пьесы, самого спектакля, мы приветствовали и будем приветствовать, например, „Пугачевщину“, постановкой которой Художествен
ный театр подошел к отображению темы СОЦИАЛЬНОЙ.

Именно с этой точки зрения театральной линии следует рассматривать и последние три постановки на деревенские темы: „Виринею“, „Ужовку“ и на „На земле“.

Мы не собираемся давать здесь театральную оценку всех этих спектаклей — это было полно сделано, как на страницах нашего журнала, так и в других изданиях.

Значительность трех деревенских постановок за сравнительно короткий период за

ключается в том, что они поворачивают те

атр, правда, немного запоздало, ЛИЦОМ К ДЕРЕВНЕ. Для того, чтобы облечь этот ло

зунг плотью и кровью, перед театром стоят две задачи: ПЕРВАЯ — развернуть перед го

родским зрителем в сценических образах картину нынешней деревни, картину нового кре
стьянского быта, ВТОРАЯ — создание пьес, годных для деревенского театра, сцениче
ская проверка драматургов, работающих в этом направлении. Задачи очень трудные. Писать о деревне нелегко, а показать де
ревню, какой она есть, не впадая в фальшь и вовсе трудно. Для этого ее надо знать отлично до всех мелочей ее буден.
Много-ли горожанин знает об укладе деревенской жизни? Как это ни печально, но в нашей крестьянской стране до сих пор,

нет-нет, да и проскользнет в изображении крестьянства знакомая тень РАЗВЕСИСТОЙ КЛЮКВЫ. Один из лучших способов избе

жать, по крайней мере, грубых ошибок на сцене — это показывать предварительно спектакль крестьянской аудитории (молодым
красноармейцам, ходокам, выдвиженцам-крестьянам, членам ВЦИК). К коррективам, к исправлениям, которые они будут вносить, нужно отнестись в ВЫСШЕЙ СТЕПЕНИ внимательно.
Вопрос репертуарный. Чем живет деревня, какие ей темы ближе всего, что она осо
бенно остро переживает? Чтобы это знать, это чувствовать, нужно тысячами нитей быть
связанным с деревенским зрителем. В высшей степени интересный материал для обобще
ния дал окончившийся теперь КОНКУРС газеты „Беднота“ НА ЛУЧШУЮ ДЕРЕВЕН­ СКУЮ ПЬЕСУ. По 1 января 1926 года при

слано до 3.000 пьес, на 90% деревенских, крестьянских авторов. В большинстве случаев они написаны коряво, неумело, нели

тературно, но все же в них бьется живая жизнь, они дышут деревенскими буднями, их горем, их радостью. Селькор, комсомо
лец, крестьянин-передовик — вот ГЕРОИ со
временной деревни. Форма землепользования, борьба за общественное влияние в деревне, буйная ломка старого быта, новая обрядность — вот ТЕМЫ, которые живо интересуют крестьянского зрителя.
Разве не сюжет для драмы нашумевшее дело крестьянина Грачева, сжегшего целую деревню? Разве не сюжет для самой захватывающей пьесы, зачастую трагические, до
ходящие до катастрофы, взаимоотношения отцов и детей. А какую бытовую, ярко сце
ническую картину можно развернуть на фоне землеустройства, на фоне оживления советского аппарата!
Мало ли....ем в нынешней яркой деревенской действительности, где до сих пор ужи
ваются жестокие нравы „Власти тьмы“ и комсомол, ворожеи и электрификация. Но для изображения всего этого необходимо величайшее чувство меры, правдивость. Без прикрашивания, без идиллии, — то, что есть.
Иначе крестьянский зритель не поверит, не оценит.
Особо надо поговорить о стиле. Мыслимали деревенская пьеса без „пущай“, „ентот“, „чивой-то“ и т. и. Пора отказаться от этого