МИРАБО АНДРЕЯ УПИТА

(К вопросу о репертуарном голоде)
Жалобы на низкий качественный и количественный рост советской драматургии и кризис репертуара начинают становиться традиционными в наших театральных кругах.
От этой «печки» танцуя, театры пытаются оправдать и свое увлечение классиками и провалы любой неудачной постановки: нет совре
менной пьесы, а посему не обессудьте за «Орестейю».
Подобные умонастроения, не соответствующие действительности, нельзя иначе определить, как консервативные и ретроградные.
Так называемый кризис репертуара заключается не в кризисе драматургии, а в отсутствии достаточного накопления современных пьес.
Мы имеем свою пьесу; продукция наших драматургов ничуть не отстает от дореволюционной, но достаточного запаса нового репертуара у нас нет и не могло быть, ибо наша драматургия насчитывает всего несколько лет своего существо
вания, и только теперь начинает сколачивать свой основной капитал.
И в этом, вполне здоровом и закономерном процессе роста наш драматург (не только советский, но и иностранный, близкий к нам по идео
логии и мировоззрению) часто наталкивается на консерватизм и традиционную косность к современному репертуару со стороны многих наших театров и в первую очередь академических.
Мы имеем ряд фактов (напр. с оперой «Прорыв» Потоцкого, трагедией «Голгофа» Чижевского), когда наши театры отказываются от постановок современных драматургических произведений, но с величайшей охотой берутся хотя бы
за «Смерть Иоанна Грозного» (МХАТ II), да еще в такой режиссерской трактовке, которую никто не решится признать приемлемой для нас.
Подобное положение следует признать явно тревожным, ибо большая доля истины заклю
чается в том, что современная пьеса переживает кризис скорее у порога театра, нежели в процессе своего вызревания.
На днях мне пришлось познакомиться с трагедией «Мирабо», современного латышского дра
матурга Андрея Упита. И что же? Произведение высокой художественной ценности, мастерски
оформленное сценически, изумительно созвучное нашему мировоззрению, проходит путь Голгофы, подобно «Голгофе» Чижевского.
Несколько слов об этой трагедии.
На фоне предреволюционной Франции и первых годов революции в ней (1789—91 г.г.) Упит разворачивает трагедию личности Мирабо. «Друг народа» и короля, враг деспотизма и союзник Марии Антуанетты, один из авторов «Деклара
ции прав» и горячий защитник монархии, граф и революционер — вот тот узел противоречий, которые вмещал в себе Мирабо и которые в высоко-художественной форме отразил в своей тра
гедии Упит. Невольно напрашивается аналогия Мирабо с Керенским. Во многом схожи между собой эти «подснежники» революций. Следя за разворачиванием великой французской революции в трагедии Упита, невольно мысль возвра
щается к нашей февральской революции и ее центральной фигуре—Керенскому.
Во всех массовых сценах чувствуется биение
пульса наших дней. Автор сценически и худо- ТИФЛИССКИЙ ТЕАТР им. РУСТАВЕЛИ
ПЕРВЫЙ АКТ, ВТОРАЯ КАРТИНА
„ЗАГМУК