М. БАБАНОВА
К. КОРЕНЕВА

ПОИСКИ СМЕХА

Если в таком индустриализированном и расчетливом — в смысле рациональности методов— искусстве, как кинематография — над созданием комедийной и комической фильмы работают по сей день безуспешно целые группировки, то на фронте театральном — менее поддающемся какойлибо целесообразной размеренности творчества,— конечно, нельзя ожидать в этом направлении каких-либо потрясающих достижений. Но, все же, самый факт существования на театральном фрон
те такого предприятия, как «Театр Современной
Буффонады», ставящего своей целью победу над юмором и смехом во что бы то ни стало, является, до известной степени, порукой за победу сцены над неуловимой шуткой, над без вести пропавшим смешком зрителя.
Театр закончил свой зимний сезон полудетективной опереттой «Королева ошиблась» (студент
ка Королева) в театре «Палас». Эта постановка театра — остро сделанная Б. Шахетом — подкупает в свою пользу даже полуживым сценическим
примитивом примитивных с головы до пяток, но близких нам персонажей спектакля — до такой степени опротивели все эти псевдо-академические «Принцессы Цирка» и «Королевы ночи».
Летний сезон (в Эрмитаже) театр открыл новой, злободневно-удачной программой. Идут— «Жалобная книга» — по Чехову, «Комсомол, как таковой» — пародия И. Штока на художественную литературу о комсомоле, «Меланж парад-гала» и ряд других номеров. Гвоздем программы следует считать, конечно, «Комсомол, как таковой». Вопрос о жизни комсомола глубоко волнует художественную литературу: «Собачий переулок»— Льва Гумилевского, «Без черемухи» — Пантелеймона Романова, «Луна с правой стороны» — Малашкина. Все это — литературные худвещицы, мимо которых современный читатель не проскользнет уже по одному тому, что он пытается разо
браться: откуда, «справа» или «слева», светит ему луна самого автора. Осветить эти вопросы юмори
стическим светом рампы, преломить их в кривом зеркале — насущный театральный хлеб, по — хлеб черный. Огромное мастерство нужно для того, чтобы вскрыть на сцене комическое любого быта— нэпманского, комсомольского, рабочего. Театр в лице своих работников обладает этим мастерством, но ведь этого мало, — талантливейший автор и режиссер теряются, как только перед ними вырастает вопрос «над чем смеяться»? Торже
ственность эпохи социалистического строительств родила в зрителе любопытную способность — «обижаться» на шутку.
Да и смешное — не в комических бытовых положениях, которых ищет театр Буффонады, а в деталях — в том, что принято в истории театра обычно называть «маской», а в кинематографии— Чарли Чаплиным, Патом и Паташоном.
Через «маску» и злободневное обозрение, к серьезной работе над «комедией нравов», лежит путь «Театра Современной Буффонады». Уклон театра по пути «меланж-парад-гала» — этого шумового оркестрика с голенькими ножками танцовщиц — случайность, которая напоминает режиссеру театра Н. М. Фореггеру о том, что ему пора вытащить из личного архива «танцы машин». Какой-нибудь машиностроительный шимми на сцене буффонады может быть прекрасным орудием воспитания тех плясунов, которые под-сурдинку отплясывают сегодня «фоксы» в клубах.
В погоне за смехом (злым или добродушным— безразлично) нельзя быть беспристрастным. Боль
ше пристрастия в осуждении пороков, больше пристрастия в восхвалении достоинств, больше пристрастия... к советскому повседневью. Бичуя незаметные повседневные пороки, восхваляя маленькие повседневные доблести, — театр Современной Буффонады выйдет прямым путем к победе— смеху зрителей в своем партере.
Средства для этого у него налицо. В добрый путь!
Николай Лухманов