блестящих по формальному выполнению, со держание совершенно не убедительно и убито
формой. Надо ничего не понимать в искусстве, чтобы поверить в Рубенсовы святошества и не почувствовать, что живописно распятый им Христос — вот, вот рыгнет на вас пивом.
Просим покорно разобраться, что тут считать формой и что — содержанием... Что нам мешает в тех же „религиозных“ кар
тинах Рубенса назвать „содержанием“ — именно эту здоровенную плоть, го
товую даже с креста рыгнуть на нас пивом!
Автор согласен и на „агит-искусство в тесном смысле , — так сказать, „без формы“;
но он находит, что с искусством это имеет мало общего. Старая, знакомая формула: „это не поэзия, но это не хуже поэзии“. Кажется, это Тургенев сказал о Некрасове?
ная рецензия на балетный спектакль, задуманный дирекцией Большого театра, как „ставка на молодежь“. В. Ивинг приходит к выводу:
В целом, балет доказал, что премьеры по праву занимают свое место, и что нападки, будто молодежи не дают ходу, пока еще преждевременны.
Заключение — довольно неожиданное для читателя рецензии, где как раз отмечен целый ряд интереснейших черт в исполнении большинства новых танцовщиков (шел „Корсар ). И это тем более странно, что самому почитателю старой балетной гвардии
хочется задать вопрос: почему дирекция Большого театра за последнее время — в качестве оселка для проверки дарований — избрала такой ответственный балет, как „Корсар“.
Вот в том то все и дело: это и значит не давать ходу молодежи!
„Зрелища“ (№ 70) печатают, на началах дискуссии, статьи К. Миклашевского— „Оттенки агит-искусства“.
Автор утверждает разницу между агитационностью формы и агитационностью содержания, — при чем свои симпатии отдает определенно „форме , как „имеющей гораздо более агитационную мощь“.
Конечно, это не так: никакая „агитационная“ и „ажитирующая“ форма не спасла „Лизистраты“ в МХТ и „Шехеразады“ в Большом от... скуки.
К тому же с расщеплением едино го творческого момента на „форму и „со
держание давно пора покончить. Очень рискованно опираться на этот зыбкий идеализм. Так, К. Миклашевский пишет:
Если в мифологических картинах Рубенса, все — и колорит, и композиция, и содержание
агитируют за эпикурейство и здоровую плоть, то в его религиозных сюжетах, одинаково
Как и следовало ожидать, московская общая пресса не заметала нашего появления: всегда тароватая по часта хроники мелкого театрального калибра, она ни одной заметкой не откликнулась на выход „Нового Зрителя“... Только в „Вечерних Известиях (№ 2) нашелся какой-то брюзг
ливый старичок, проворчавший о нас дватри неодобрительных слова.
Старичок был совсем-совсем доволен: журналов предостаточно, все направления театра представлены—
левым, современным, определенно выявившем революционную линию еженедельником „Зрелища“, академической „Рампой“, одряхлевшим и рутинным журналом „Театр и Искусство“.
„Новый Зритель“ — совсем, стало быть, не нужен: одно беспокойство...
Если революционность линии „Зрелищ“ или „академизм“ определенно желтой „Рампы удовлетворяют нашего критика,
***
формой. Надо ничего не понимать в искусстве, чтобы поверить в Рубенсовы святошества и не почувствовать, что живописно распятый им Христос — вот, вот рыгнет на вас пивом.
Просим покорно разобраться, что тут считать формой и что — содержанием... Что нам мешает в тех же „религиозных“ кар
тинах Рубенса назвать „содержанием“ — именно эту здоровенную плоть, го
товую даже с креста рыгнуть на нас пивом!
Автор согласен и на „агит-искусство в тесном смысле , — так сказать, „без формы“;
но он находит, что с искусством это имеет мало общего. Старая, знакомая формула: „это не поэзия, но это не хуже поэзии“. Кажется, это Тургенев сказал о Некрасове?
ная рецензия на балетный спектакль, задуманный дирекцией Большого театра, как „ставка на молодежь“. В. Ивинг приходит к выводу:
В целом, балет доказал, что премьеры по праву занимают свое место, и что нападки, будто молодежи не дают ходу, пока еще преждевременны.
Заключение — довольно неожиданное для читателя рецензии, где как раз отмечен целый ряд интереснейших черт в исполнении большинства новых танцовщиков (шел „Корсар ). И это тем более странно, что самому почитателю старой балетной гвардии
хочется задать вопрос: почему дирекция Большого театра за последнее время — в качестве оселка для проверки дарований — избрала такой ответственный балет, как „Корсар“.
Вот в том то все и дело: это и значит не давать ходу молодежи!
„Зрелища“ (№ 70) печатают, на началах дискуссии, статьи К. Миклашевского— „Оттенки агит-искусства“.
Автор утверждает разницу между агитационностью формы и агитационностью содержания, — при чем свои симпатии отдает определенно „форме , как „имеющей гораздо более агитационную мощь“.
Конечно, это не так: никакая „агитационная“ и „ажитирующая“ форма не спасла „Лизистраты“ в МХТ и „Шехеразады“ в Большом от... скуки.
К тому же с расщеплением едино го творческого момента на „форму и „со
держание давно пора покончить. Очень рискованно опираться на этот зыбкий идеализм. Так, К. Миклашевский пишет:
Если в мифологических картинах Рубенса, все — и колорит, и композиция, и содержание
агитируют за эпикурейство и здоровую плоть, то в его религиозных сюжетах, одинаково
Как и следовало ожидать, московская общая пресса не заметала нашего появления: всегда тароватая по часта хроники мелкого театрального калибра, она ни одной заметкой не откликнулась на выход „Нового Зрителя“... Только в „Вечерних Известиях (№ 2) нашелся какой-то брюзг
ливый старичок, проворчавший о нас дватри неодобрительных слова.
Старичок был совсем-совсем доволен: журналов предостаточно, все направления театра представлены—
левым, современным, определенно выявившем революционную линию еженедельником „Зрелища“, академической „Рампой“, одряхлевшим и рутинным журналом „Театр и Искусство“.
„Новый Зритель“ — совсем, стало быть, не нужен: одно беспокойство...
Если революционность линии „Зрелищ“ или „академизм“ определенно желтой „Рампы удовлетворяют нашего критика,
***