Против вульгаризации и пошлости

Несколько дней тому назад я выходил из кино, где смотрел на редкость убогое произведение кино-искусства — «В трясине» Госкинпрома Грузии. В этой фильме растрата трактовалась исклю
чительно, как следствие существования казино; остальные социальные причины были выключены. «Не будь казино — хорошие люди не растрачивали бы денег» — такова была фальшивая мораль картины.
На улице, впереди меня шла группа молодых ребят, в юнгштурмовских костюмах. Из их разговоров для меня стало понятным, что казино сей
час нет и что всем растратам конец! Советскому зрителю предлагалась обывательская трактовка темы — «растраты от того, что советская власть расплодила казино», социальную же зарядку: борьба с индивидуализмом, с отрывом от кол
лектива, с тягой к «красивой жизни» и т. д.— картина не давала.
Приведенный нами случай, к сожалению, но единичен. Что делается в театрах?
Мы имели в этом и в прошлом году ряд интересных и удачных постановок, но все они от «Шторма» до «Мятежа» работали на пафосе гра
жданской войны. Когда же пришлось показывать не менее героическую эпоху, эпоху строитель
ства и стройки нового — у театра, за редкими исключениями, не хватило пороху.

Всяк сверчок знай свой шесток

Театр Сатиры — театр быта, в котором должны сатирически разоблачаться болезни нашего бы
та. Возьмем наудачу постановку этого театра: «А не хулиган ли вы, гражданин»?
Как явствует из названия — спектакль должен разоблачать и бичевать хулиганство, вскрывать хамское и дикое лицо хулигана. Этого в спектакле мы не увидели. Добродушный и веселый профхулиган разоблачал хулиганские наклонности остальных граждан. Мораль была такова: элементы своеобразного хулиганства лежат в природе всех и потому «так было, так будет»!
„Кинжал “Шарж Э. Мордмилловича Артамон Муравьев — арт. Чембарский
Так, по-обывательски и мелкотравчато театр подошел к столь важной и ответственной теме. Можно и должно разоблачать старые навыки, от
вратительные привычки прошлого, лежащие в нас — но это особая тема. Театр же Сатиры, скользнув по поверхности обоих тем — нейтрали
зовал их и, кроме обывательского «веселья», не дал ничего.
Но обывателю этого мало. Ему нужна и политически-созвучная пьеса. Театром была показана и такая — «Лира на прокат» В. Шкваркина. В этой пьесе показывалась история электро-мон
тера Сизова, написавшего пьесу, и после провала пьесы снова ставшего электромонтером. Пьеса
таким образом, защищала обывательскую точку зрения: «выше головы не прыгнешь»! Рабочий, не лезь «свиным рылом в калашный ряд» — ты до этого не дорос! Кто-то правильно заметил, что ленинская мысль о завоевании культуры «всякая кухарка должна уметь управлять государствомв кривом зеркале театра переломилось в обывательское изречение: «всяк сверчок знай свой шесток»!

Великое, вечное... и деревня

Не забыл наш театр и деревни. Но, увы... ничего в ней не увидел: ни классового расслоения, ни попа, ни кулака, ни новых персонажей советской деревни: кооператора, избача, комсомольца...
Мейерхольд в «Окне в деревню» дал злую и неверную каррикатуру на деревню. Мейерхольд «откопал» деревню средней полосы России, в которой никогда не слыхали об автомобиле, аэро
плане. Деревня получилась искривленная и фальшивая. Еще дальше пошел театр «Семпе
рантэ» в «Гидре». Здесь он дал деревню под углом «великого, вечного». Предсельсовета попадает в объятия буржуазной красотки и разлагается
Классовое начало в нем борется с биологический. И как это доказывают все буржуазные проповедники, внутреннее биологическое начало побеждает классовое! Председатель сельсовета, хороший (?) коммунист, ради любви бросает партию!..

Не единым фокстротом жив мещанин

В переводной лит-халтуре, а иногда и в отечественной, буржуа находит себе удовлетворение. В театре полностью его удовлетворила «Проходная комната», в театре б. Корш. Корни всех социальных сдвигов в семье лежат в жилкризисе, случайном сожительстве разных людей, — вот «идео
логия» Пушминской пьесы! Все это было густо, цинично и подробно поперчено показом сцен разврата, гомосексуализма и т. д.
«Проходная комната», шокировавшая даже любителей «Зойкиной квартиры», была не одинока. В конце прошлого летнего сезона в «Эрмита
же» шла пьеса О. Нариманова «Золотая девятка». Эта пьеса пополняла образование советских гра
ждан, скучавших по временам купринской «Ямы». «Под маской» разложения германской буржуазии
зрителю был поднесен грубый, отвратительный быт публичных домов. Если более или менее культурному зрителю спектакль был противен, то деклассированной публике он неизменно импонировал. Голая фотография быта — разжигала не
взыскательного мещанского и охотнорядского зрителя...