В ТЕАТРЕ САТИРЫ

„МОСК В А

С TОЧКИ ЗРЕНИЯ“

Старожилы, единственная функция которых в русском словаре состоит, как известно в том, чтобы „не запоминать“, показали в этот вечер высшую производи
тельность. Зрительный зал превратился в настоящее старожилтоварищество...
Подвал дома Нирнзее даже в лучшие балиевские времена тоже не видал таких блестящих премьер. Публика не только „много и охотно“ хохочет, но и поминутно разражается апплодисментами, подчеркивая то свежую остроту, то удачную выдумку режиссера, то актерскую находчивость...
И еще одна особенность спектакля: особенная природа зрительского смеха.
Это был менее всего так называемый „животный“ смех: Эпицентр его помещается во всяком случае в каких-то более благородных полостях человеческого орга
низма. Трудно подобрать подходящий эпитет — грудной? сердечный? мозговитый? — Вот: „интеллигентный“!..
Хорошо это или плохо?
Все на свете относительно — в том числе и благородство тех или других ча
стей человеческого тела. И если бы
в этот вечер у зрителя более „энегрично фукцировал“, напр., желчный пузырь, было бы все таки лучше. Уже по одному тому, что оправдана была бы громкая „фамилия“ молодого театра.
„Москва с точки зрения“, конечно, не сатира. Для этого, „облитого горечью и злостью“, жанра она слишком добро
душна и улыбательна. И знаете? — когда в финале пьеса обзывает своих героев „допотопными“, „дореволюціонными“ ти
пами, за этих злополучных провинциалов хочется заступиться:
— Позвольте, а собственно — за что? Неужели только за провал на экзамене по политграмоте? Извините, это же пре
дательство: все время только подтрунивали — а теперь ни с того ни с сего выражаетесь?!..

В ГУЩЕ ТЕАТРА

К истории „Д. E“.
(Из письма т. Подгаецкого к М. Загорскому.)
„...Я хочу вам сообщить, что совершенно не считаю „Д. E.“ своим литературный дебютом. По профессии я экономист и готовлюсь к научной дея
тельности. Мне бы никогда не пришло в голову написать пьесу, или даже, пользуясь вашим определением, „материалы к пьесе“, если бы я не был захвачен постановкой „Озера Люль“. На меня, на совершенно не театрального человека (считаю нуж
ным это подчеркнуть), произвели громадное впечатление совершенно новые приемы, примененные в театральном искусстве В. Э. Мейерхольдом, и остро почувствовал их революциомизирующее значение. Но я, как истый марксист и революционерникак не мог примириться с тем, что столь блестящие приемы нашли себе применение на такой бессодержательной и контр-революционной иьесе, как „Озеро Люль“. И вот тогда-то у меня, далекого от литературной деятельности вообще, возникла мысль написать пьесу для В. Э. Мейерхольда. Я составил сценарий, написал первые 3-4 эпизода, которые и понес показать В.Э. Т. Мейерхольд очень сочувственно отнесся к моей попытке и а течение двух часов познакомил меня вкратце с некоторыми драматургическими приемами. Впитав в себя все сделанные указания, я уехал и через два месяца прислал го
товую пьесу. Пьеса подверглась коллективной переработка Драмфакультета Гэктемаса совместно со мной. После этого пьеса была поставлена в Ленинграде. Уже на генеральной репетиций, когда я
впервые увидел пьесу в целом, я понял, что она страдает существенными недостатками. Но испра
вить их немедленно не представлялось возможности, за полным недостатком времени. После ряда по
становок „Д. E.“ в Ленинграде и в Москве, В. Э. Мейерхольд получил несколько предложений переделки. Одна из них — финал, данный впервые в Москве... — была сделана студентом Зиновьевского Университета, который в своем письме заявил, что он намерен приветствовать постановку ,,Д. E.“ не бессмысленными аплодисментами, а практический предложением. Другое ценное указание мы полу
чили со стороны т. Страшуна. И вот сегодня ваша статья дает новые материалы к переделке.
...Мне хочется припомнить, что когда Р.К.П. понесла тяжелый урон в лице т. Ленина, многие то
варищи бросили лозунг — коллективными усилиями восполнить вту тяжкую потерю. У нас нет революционного репертуара, у нас нет революционных драматургов, давайте же коллективными усилиями бороться с „академизмом“ и коллективным путем создавать то, что не может быть по тем или иным причинам создано отдельными личностями. Мне кажется, что „Д. E.“ явится в этом отношении примером, достойным подражания. Я был бы вполнс удовлетворен, если бы высказанные мною по
ложения были творчески восприняты всеми, кто считает своей гражданской обязанностью вывести наш революционкый театр из тенет безнадежного академизма.