К ЮБИЛЕЮ МХТ

Глава из книги „МХТ в Стране советов
Нигде кажется, не распускается столь пышно «прославление», как в области театра. Здесь прославляют с каким-то упоением упорства. И здесь поистине несоизмеримо больше великих и малых, многолетних и скороспелых юбилеев, нежели просто хороших спектаклей и аналитических оценок.
Учитывая прежние театральные юбилеи, надо ожидать, что нечто похожее произойдет и в торжественные дни юбилея МХТ, который, к слову сказать, на этот раз подоспевает как нельзя во время.
В дни наступления на искусство многоликой художественной обывательщины, в дни, когда апплодируют утверждениям, что «Бронепоезд
является революционнейшим спектаклем, нам
кажется, что поговорить именно о МХТ — весьма своевременно и необходимо.
Конечно, смешно винить МХТ в том, что сделав многое, он не сделал еще большего; это была бы историческая неблагодарность. Однако,
нельзя не признать, что все примирение МХТ с революцией свелось по существу к пересадке со всем своим домашним скарбом из одного вагона в другой.
Если слава МХТ заключается в том, что он установил пределы художественной правды и психологической проникновенности, то мы по
ступим вполне в духе его устремлений если попытаемся — даже в самых беглых чертах — ис
следовать хотя бы одну из границ его МХТ’овской правды и его МХТ’овской способности познания.
Мы полагаем, что это будет, лучше, нежели перечислять его заслуги и повторять обычное приветственное словоизлияние. Этим в нынешнем юбилее займутся многие и без нас.
***
Коснемся внутреннего строения жанровых элементов его творчества. Здесь МХТ неподражаем, художественно-самобытен, жизненно пра
вдив, и, наконец по масштабу отражаемого им социального мира, несомненно, психологическипроникновенен. Вспомним, какой эстетически
мудрой законченностью веет от всякой мизансцены, от каждой паузы, где Художественный театр изображает жалостный усадебный дом «Вишневого сада» или сумеречные залы городского дома тоскующих в провинциальном го
родке «Трех сестер». Трогательный скрип половиц. сочетающийся с нежно-ароматными красками грустного «Вишневого сада», с его «на
стоящими» скворцами, или «настоящие» жилые комнаты Прозоровских с кипящим самоваром на столе, канарейкой в окне и «настоящими» пор
третами членов семьи, смотрящих со стен — все это надолго и надолго остается в памяти зрителя.
Эти сценические кадры настолько сочно и правдиво нарисованы, что невольно забываешь, где кончается подлинная жизнь Гаевых и Прозоровских и где начинается ее высоко-художе
ственное сценическое воспроизведение. Здесь Художественный театр обнаруживает гигантское мастерство и большую щедрость в разнообразии своей театральной палитры. Всякая вещь, вся
кий жест и всякая краска здесь как-будто го
ворят живыми голосами и своей совокупностью обнаруживают умелый подбор черт, способных рельефно передать индивидуальность своего сценического выражения.
Что же характерного в жанре МХТ?
Прежде всего, какое-то кровное родство изображаемых мертвых предметов с самими их обладателями. Эта особенность богаче всего вы
ступает в чеховском репертуаре или там, где театр дает, говоря его терминами «жизнь в ее обыденных фактах».
«К сожалению, мечту Чехова труднее передать на сцене, — заявляет К. Станиславский, — чем внешнюю жизнь пьесы и ее бытовую сторону.
Вот почему нередко в театре главный мотив пьесы затушевывается, а повседневность слишком ярко выступает на первый план».
Но только лишь поэтому? Всматриваясь в суть драматических произведений Чехова, мы сразу же наталкиваемся на такие свойства меч
таний его героев, которые сдается нам, лучше всего определяют слова самого же К. Станиславского: «Мечты, предсказания о жизни через две
сти лет, триста или тысячу лет, ради которой мы все должны теперь страдать...». Следовательно, вопрос здесь заключается не столько в труд
ности, сколько, вернее в невозможности вскрыть посредством этой мечты как ее собственное со
держание, так и внутренний и внешний облик ее носителей. Вполне понятно поэтому, что те
атр перевел здесь центр своего внимания на «внешнюю жизнь», как ее называет Станиславский, или, как скажем мы, на жанр реальной жизни определенной среды. Правда, здесь не
обходимо учесть и в то же время раскрыть ту
специфическую способность, которая составляетнеотъемлемую часть реальной жизни данного мирка, и которая, в свою очередь, является клюнем к ее художественному отображению и к пониманию самого жанра МХТ. Мы подразумеваем ту самую возможность, которая позволила Чичикову в «Мертвых душах» «рассматривать жи
МХТ (1903—04 г.)„Вишневый сад“
Фирс — Артем