„ФЛЕНГО

(Экспериментальный театр)
В погоне за революционным сюжетом наши композиторы и либретисты забывают иногда эле
ментарнейшую вещь, что музыкальное выражение
уместно и достигает цели только тогда, когда именно оно является единственным и наилучшим разрешением задачи. Но нельзя же утверждать, что всякий элемент действительности требует музыкального выражения. Он может быть музыкально выражен, но эта возможность не дает пра
ва претендовать еще на наше внимание. Вот те мысли, которые мне пришли в голову при просмотре закрытого Спектакля «Фленго». Невыноси
мо скучно и просто неприятно слушать, когда композитор драматической музыки выражает пре
красную мысль, что сохранение головы ребенка от белогвардейской пули ценнее и важнее, чем обережание капусты от гниения. Дорогие товарищи, ведь это страшно дико, заставлять нас музыкально переживать такие труизмы.
Переходя к музыке В. Цибина нужно признать, что ему удалось музыкально выразить в хаосе надвигающихся грозных событий стихийный рост и оформление из беспорядочных, раз
бросанных усилий единой революционной воли. Но общий темп, но общая трактовка — несколько придавленная и не отвечает насыщенному, полно
му боевой напряженности моменту, поставленному в центре эпизода. Когда отдают жизнь дети за общее дело, поверьте, у них в душе такой мажор, который в состоянии зарядить тысячи и равнодушных людей.
Не понравилось нам и декоративное оформление, превращавшее музыку и пение в кинемато
графический аккомпанимент живых картин. Живые картины хороши, и аккомпанимент к ним благое дело, но в своем месте, а не в музыкальном драматическом отрывке: слишком много средств и усилий для маленькой задачи, подменившей настоящую, большую и сочную задачу музыканта.
Мы считаем своим долгом отметить восторженный прием, оказанный молодежью и рабочими этой пьеске. Видно было, что сюжет на них действовал с ударной силой. И если как художественное разрешение задачи эта пьеса неудовлетворительна, то как боевая агитка она вполне до
стигает своей цели у современного юного зрителя. Это, конечно, само по себе достаточно ценно и бы
ло бы еще ценнее, если бы постановка этой вещи отвечала рессурсам не только такого театра, как Экспериментальный, но и рессурсам районных сцен. Боимся, что вряд ли это удастся. А жаль. Именно на районных сценах эта вещь нашла бы свое место и свою силу.
МРУЗ

„СЕСТРЫ ЖЕРАР

(Малая сцена МХАТ)
Каковы те социальные функции, которые мелодрама выполняла в буржуазном театре и нужна ли мелодрама нашему революционному те
атру современности? Эти вопросы перед нами встают, когда мы оцениваем постановку «Сестер Жерар».
Семья есть один из тех китов, на которых покоилось и покоится буржуазное гражданское
общество. Быть идеологическим скрепом семьи— вот главное назначение буржуазной мелодрамы. Начиная от «Дамы с камелиями» и кончая «Дву
мя сиротками» буржуазная мелодрама всегда культивировала святость мещанских добродете
лей. Возвращение блудного сына под отчий кров, священная незыблемость супружеского обета верности, кровные узы брака и любви, храни
мые — и когда их рвет жизнь — вновь завязываемые, благоговение материнского чувства, которое способно выдержать всякие испытания суровой жизненной прозы — таков обычный остов мело
драматического действия, подчеркивающего свою любовь к добродетели, свое отвращение, презрение к пороку. Всякая мелодрама в своем существе не реальна, мелодрама не может быть реальной, хо
тя бы и нарисованная на бытовом общественном фене. Задача мелодрамы в том, чтобы драматизировать и возвеличить ложь буржуазных отноше
ний, выдавая эту ложь за истину. Обманчивые идеологические призраки справедливости, благо
родства, верности, чести возводятся на пьедестал абсолютного догмата, которому подчинена вся
общественная жизнь. Буржуазная мелодрама есть жизнь, опрокинутая вверх ногами. Отсюда невольно как бы напрашивается вывод, что мелодрама негодное оружие для советского театра. Однако, в такой безоговорочной форме мы этого вывода не сделаем. Дело в том, что рабочий класс не
Чувашкино
„Черный столб
арт. Тани Юн
один в своей борьбе против буржуазного порядка, который он осаждает и штурмует, но окружен целым миром мелкой буржуазии, мелкого трудового мещанства. Пролетариат стоит перед задачей — в процессе пролетарской революции подчинить своему политическому и идейному руковод
ству глыбу промежуточных слоев, оторвать эти слои от крупно-буржуазного костяка. Между тем эта мещанская масса, позирующая, драпирующаяся в догу абсолютных идеалов, скорее чувствительная, чем рассуждающая;, быстро поднимающаяся до ликования и еще быстрее впадаю
щая в уныние — эта масса ближе к мелодраме, чем к драме и особенно далека она от трагедии. По
этому, в известных пределах, мелодрама очищенная от своей мещанской шелухи, и модернизиро
ванная революционным рисунком, может занять не последнее место г. советском театре. И если за
слуга Таирова в том, что он выдвинул — хотя бы своей постановкой «Антигоны» — проблему приспособления классической трагедии к нашей эпохе, то МХАТ модернизацией «Двух сироток» заслуживает также сочувствия за свою попытку ис
пользовать мелодраму, ее революционно перекра
сить. Сентиментальная песенка слепой сиротки Луизы брошена в грохот и бури французской революции. Генриетта Жерар (Степанова) изба
вляется от преследований заживо истлевшего феодального трупа, она соединяется со своим