компот

Текучесть инженерного персонала принимает в некоторых отраслях промышленности угрожающие размеры.
(„Веч. Красн.“)Рисунок А. Юнгера
— Что это за нелепое здание?
— Да тут, знаете, за время постройки человек десять строителей переменилось.
ТРУБКА
В темных деревнях на святой Руси частенько черти баламутят.
Вот, например, у нас: в выгоне — болото, а в болоте черти квартировали. Кажиную ночь гам, свист, дудочка дудит, пой
дешь, бывало, за коровой — жуть! А тут купили мужики в складчину трактор да как пустили по болоту, капут чертям пришел, все куда-то переехали. Даже нам, старикам,
удивительно стало. Молодежь да грамотеи говорят, что нет чертей на белом свете, что это глупость, бабьи выдумки, а мы, по-стариковски, думаем, что черти все-таки кой-где
остались. Ну, только что и мы, старые люди, уверились, что чорт перестал попов бояться. А вот трактора боится. Шуму что-ли не любят черти, другого-ли чего, только хворь нападает на них от трактора, вроде скарлатины, дохнут.
И хочу я вам, братцы, рассказать про одну историю, в прошлом году случилось это с нашим Андрюхой. А па
рень-то какой, прямо передовой парень, ни в бога, ни в чорта. Лишь одна неприятность за Андрюхой числилась: выпивать любил.
Сидят Андрюха под крещенье с приятелем своим, сидят в корчме, замест чаю, из чайника водченку тянут. Надо упредить вас, братцы, что оба парня, Андрюха и Степан, по самую маковку втюрившись были в деваху одну, Гарпину.
А Гарпина — на лицо красавица, корпусом дородная была, только бедность заедала ее. И говорила она Андрюхе да Степану:
— Вы, хлопцы, оба по нраву мне. Ну, только что замуж не пойду за вас — ни за того, ни за другого. Надоело мне бедной быть. За богатого пойду.
Так и мучила наших парней Гарпина, козырем ходила возле них.
И еще надо упредить вас, братцы, что Андрюха и Степан были большие приятели и никогда не было у них изза Гарпины ссоры. Только каждый старался как-нибудь разбогатеть, чтоб взять за себя Гарпину. Кто вперед разбогатеет, того и девка.
Вот сидят, значит, они в корчме, попивают винишко по маленечку.
Долго-ли гулянка продолжалась — неизвестно. Только, пошел Андрей домой один. Идет чистым полем — до деревни версты три — идет, трубку курит, а небо темное и кругом густая ночь. Шел, шел, вдруг незнакомый парубок сра
внялся с ним. Ладно. Сравнялся с ним парень молодой в желтой свитке и говорит:
— Дозволь, товарищ, закурить.
— С нашим удовольствием . —Андрей чиркнул спичку, тот голову нагнул — личность очень даже симпатичная — глянул Андрей на его трубку, аж весь затрясся. Вот так трубка! Вся резная, из слоновой кости, как у графа, и са
моцветные камушки понатырканы кругом: так и полыхают,
ну, прямо, искры нижут, алмазным бисером так и прут в глаза. Ну, трубка! Да за такую трубку умереть не жаль! Ей-богу! Затянуться раз, повертеть в руках, натешиться очами и... довольно.
Закурил парень, пошли рядком.
— Где гулял? — спрашивает парень.
— В корчме гулял, — отвечает Андрей.
— А не боишься один в такую ночь итги? Ведь, крещенье завтра. Через реку пойдешь, как бы тебя водяной не утянул в прорубь.
Засмеялся Андрюха, отвечает парню:
— Я нечистой силы не боюсь. Я разные книжки умственные читаю. И после каждой книжки предрассудки из меня вылезают, как глисты.
Тогда засмеялся и парень:
— Что-ж, я не возражаю, — сказал он Андрюхе. — А хочешь трубками со мной меняться?
— Как? Трубками?! — и закачалась пред Андреем вся ночь, все поле, а сердце: — тук-тук-тук. Едва передохнул Андрей и говорит: — Шутишь, товарищ. У меня трубка, прямо скажу, дрянь. А сам я человек незаможный, бедный. Правда, я мог бы тебе двух овец в придачу дать...
— Нет, — ответил парень, — ты мне очень нравишься, очень симпатичное у тебя лицо с бородкой и я поменяюсь с тобой так на так.
И поменялись они трубками. Бежит Андрюха, ног под собой не чует, в грудях радостная музыка играет, в животе урчит и счастливая слюна через губу хлещет. Осмотрелся
Андрей во все стороны — сгинул парень в желтой свитке. Покричал Андрей — не отозвался парень. Ну и чорт с ним...
И ударился Андрей вприпрыжку через лесок, через речку, мимо самой проруби. И как бежал, из проруби ухнул