И. М. МОСКВИНЪ.

Исполнилось двадцатилѣтіе служенія сценѣ артиста Художественнаго театра И. М. Москвина.
Конечно, это срокъ не юбилейный.
Но Москвинъ, какъ художникъ, величина настолько яркая, его артистическая индивидуальность настолько свое
образна, что о немъ всегда радостно и умѣстно говорить, ни мало не считаясь съ офиціальными сроками и настоящими «юбилеями»...
Его сценическій путь прошелъ въ Художественномъ театрѣ. Правда, два сезона онъ отдалъ провинціи (зима въ Яро
славлѣ у Малиновской и Коршу), но это какъ бы эпизодъ,не имѣющій существеннаго значенія для развитія его таланта.
Нѣтъ, всѣ достиженія Москвина, всѣ его побѣды, всѣ этапы роста и углубленія его дарованія—прошли исключительно подъ знакомъ Художественнаго театра.
Онъ вступилъ въ его труппу съ перваго сезона. Какъ только осуществилась мечта K. С. Станиславскаго и Вл. И. Немировича-Данченко о своемъ театрѣ—и эти энтузіасты на
чали собирать сотрудниковъ и стали звать къ себѣ старыхъ товарищей и друзей, откликнулся И. М. Москвинъ однимъ изъ первыхъ на приглашеніе бывшаго своего учителя по Филармоніи Вл. И. Немировича-Данченко.
Я уже отмѣтилъ, что за Москвинымъ была служба—была извѣстная «практика». У Корша онъ уже числился актеромъ на «положеніи».
Матеріальныя условія, на которыя онъ перешелъ въ «Художественно-Общедоступный театръ», были менѣе выгодны, чѣмъ у Корша. Руководители новаго дѣла не могли ему предложить больше ста рублей. Но Москвинъ вѣрилъ этому заро
ждающемуся театру, угадывая прекрасную, удивительную его судьбу—и, не колеблясь, пошелъ на скромный окладъ.
Врядъ-ли зналъ Москвинъ о томъ, какія роли придется ему играть. Какъ актеръ—онъ родился въ тотъ знаменательный вечеръ 14 октября 1898 года, въ который «Царемъ Ѳедо
ромъ Іоанновичемъ» открылся театръ. Онъ сыгралъ Ѳедора и сразу сталъ тѣмъ Москвинымъ, котораго мы знаемъ.
Но начиная подготовительную работу къ первому сезону, въ то лѣто 1898 года, которое протекало для моло
дой труппы въ Пушкинѣ за репетиціями «Чайки» и «Ца
ря Ѳедора»—И. М. Москвинъ не подозрѣвалъ, что именно ему придется сыграть самого Ѳедора. Шесть актеровъ «пробовали» эту роль. Шесть то
варищей Москвина уже про
ходили ее подъ руководствомъ Станиславскаго и Немировича-Данченко.
И только тогда, когда, кажется, случайно услыхали, какъ читаетъ Москвинъ—выборъ остановился и закрѣпился за нимъ.
Очевидецъ перваго спектакля, описывая впечатлѣнія
зрителей, нѣсколько смущенныхъ тономъ исполненія, говоритъ, что удивило ихъ, привыкшихъ къ актерству играющихъ—видѣть не загримиро
ванныхъ подъ такіе-то и такіето образы артистовъ,—а по
длинныхъ, живыхъ людей— тѣхъ, кто были Ириной, Шуйскими, Ѳедоромъ. И Москвинъ,—свидѣтельствуетъ на
блюдатель, — въ парикѣ въ скобку, съ жидкой свѣтлой бородкой говорилъ слабо, въ иныхъ мѣстахъ еле слышно, слегка нараспѣвъ, по-дьяч
ковски и съ изумительными, ему свойственными, московскими, кремлевскими старо
давними интонаціями. Такого человѣка, какъ, Москвинъ— какъ потомъ обнаружилось, крупнѣйшаго актера,—нужно было бы сто лѣтъ выискивать и не найти для того, чтобы та
кой не сыгралъ, а просто вышелъ на сцену, какъ подлинный, милый, тѣломъ слабый, душой романтическій кремлевскій царь...
Прошло уже 18 лѣтъ съ момента перваго появленія Москвина, который сразу и уже совсѣмъ прочно былъ «признанъ» Москвой, сдѣлавшей его своимъ театральнымъ Веніаминомъ— любимцемъ. За эти годы имъ сыграно очень много ролей. Репертуаръ Москвина убѣждаетъ насъ въ томъ, насколько ярка, гибка и глубока артистическая его индивидуальность.
Вотъ что сыграно имъ въ Художественномъ театрѣ: Царь Ѳедоръ («Царь Ѳеодоръ Іоанновичъ»), Бобыль («Снѣгурочка»),
Федотикъ («Три сестры»), Браунъ («Одинокіе»), Арнольдъ Крамеръ («Микаэль Крамеръ»), Лука , («На днѣ»), Крапъ («Консулъ Берникъ»), Епиходовъ («Вишневый садъ»), Львовъ («Ивановъ»), Освальдъ («Привидѣнія»), Назаръ Авдѣичъ («Дѣ
ти солнца»), Загорѣцкій («Горе отъ ума»), Озерманъ («Драма жизни»), Самозванецъ («Борисъ Годуновъ»), Касьяновъ («Стѣ
ны»), Котъ («Синяя птица»), Добчинскій («Ревизоръ»), Голутвинъ («На всякаго мудреца»), Снѣгиревъ («Братья Карама
зовы»), Федя Протасовъ («Живой трупъ»), Коромысловъ («Екатерина Ивановна»), Пазухинъ-сынъ («Смерть Пазухина»).
Вы видите, какое богатство и причудливое разнообразіе характеровъ заключено въ этомъ спискѣ. Романтическій царь Ѳеодоръ и Федотикъ— веселенькій, прыгающій офицерикъ; трагическій Арнольдъ Крамеръ и «двадцать два несчастья» Епиходовъ; безумный Освальдъ и Пушкинскій Самозванецъ; хихикающій Загорѣцкій и милый, жалкій Ѳедя Протасовъ...
Конечно, не все, что сыграно Москвинымъ, было совершенно. Ему рѣшительно не удался Самозванецъ, напряженнымъ вышелъ Добчинскій; не до конца яснымъ Освальдъ.
Но можно найти въ разнообразной галлереѣ созданій Москвина, отдѣльными персонажами своими другъ другу столь розными, нѣсколько образовъ какъ-то особенно сбли

ЮРӀЙ СОБОЛЕВЪ.

Лука—„На днҍ“.
Царь Ѳеодоръ Іоанновичь.