ИСКУССТВО

АЛЕКСАНДРЪ БЕНУА ВЪ ВЕРСАЛҌ.

(ФРАГМЕНТЪ „ВООБРАЖАЕМАГО ПОРТРЕТА“)
питаясь по пустыннымъ заламъ Версальскаго замка, проникаешь, наконецъ, минуя знаменитую пріем
ную de l’Oeil de Boeuf, въ самое средоточіе былыхъ «большихъ апартаментовъ»: королевскую спальню,
гдѣ некогда совершался изо дня въ день положенный обрядъ утреннихъ «вставаній» и вечернихъ аудіенцій.
По правую руку отъ парадной постели, огражденной золоченой балюстрадой, той самой постели, гдѣ были выставлены два столѣтія тому назадъ вздутые гангреной останки того, кто былъ Людовикомъ XIV,— помѣщается нынѣ раскрашенный восковой рельефъ, изображающій Короля-Солнце на ущербѣ.

АНДРЕЙ ЛЕВИНСОНЪ.

Подобно большинству изображеній, созданныхъ изъ этого, слишкомъ податливаго матеріала, портретъ оживленъ какойто кошмарной, почти отталкивающей правдой: державный профиль, обрамленный обильными буклями парика изъ наклад
ныхъ волосъ, дышетъ жуткою жизнью навождечія. Мастеръ запечатлѣлъ покатый лобъ, героическую дугу бровей, цар
ственно - надменную линію носа, почти трупную впалость брезгливаго рта и пронзительный холодъ немигающаго взгляда.
Сохранилось великое мноя«ество портретовъ Людовика. Вспомните изваянный Варэномъ бюстъ юноши короля съ ли
комъ Аполлона или хотя бы парадный портретъ Гіацинта Риго, прославляющій изящную и зрѣлую мужественность самодержца.
Но всѢ живописныя свидѣтельства современниковъ поглощаются навязчивымъ воспоминаніемъ о полуразрушенной восковой маскѣ, недаромъ внушившей Анріг де Рснье, поэту
Александръ Бенуа.
Первый варіантъ декораціи «Пиръ во время чумы» XI—1914 г.
(Моск. Худ. театръ).