gова группа, также устроившая, послѣ зимняго затишѣя, свою весеннюю выставку, и именно в Ь залахЪ художественнаго торговца Гейнеманна. Весенняя выставка Сецессіона первоначально признавалась, кЪ сожалЪнио, попросту выставкой этюдовЪ, имѣвшей цѢлЬю, сЪ одной стороны, доставить художникамъ случай показатЬ накопившійся у нихЪ этюднЬш матеріалъ, а сЪ
другой, познакомить и восхипштЬ публику чудесами подобныхЪ набросковЪ перваго впечатлѣнія. Что этотЪ принципѣ естественно—-уже по самому не
достатку подходящаго матеріала— сЪ теченіемъ времени долженЪ былЪ получитЬ особое направленіе и, потому, выставка все болѣе и болѣе стала принимать характерѣ собранія законченнЬгхЪ картинѣ,— это вовсе не можетЪ удивлятЬ при разѣ возникшихъ уже условіяхъ вЪ изобразителЬныхЪ искусствахъ. Что осталось и придаетъ особую прелестЬ вЪ этихЪ обстоятельствахъ, это интимностЬ и національность, ибо все иностранное всегда и вполнѣ отсутствуетъ здѢсЬ. При такомЪ положеніи и самый успѣхѣ бываетЪ по болЬшей части чисто внутренняго свойства, а потому уяіе, вЪ значительнѣйшей степени, и чисто художественный, когда кругѣ посѣтителей состоитъ почти толЬко изЪ товарищей по искусству и настоящихъ любителей художествѣ.
ОолЬшею частЬю вЪ нынѢшнемЪ году вЪ Secession^, о которомЪ, уяі.е по качественнымЪ причинамъ, слѢдуетЪ начатЬ здѢсЬ рѢчЬ прежде
всего,—занимаютъ сами по себѣ первое мѣсто ландшафтѣ и животный жанрѣ, т. к. эти обѣ отрасли искусства отчасти представлены превосходно.
Самое удивительное при этомЪ именно то, что живописцы, о которыхЪ тутЪ преимущественно и говорится, всѣ безЪ исключеніе принадле
жатъ кЪ одной школѣ, а именно кЪ школѣ ІІюгеля. ПюгелЬ, какЪ извѣстно, профессорѣ здѣшней Академіи и создалЪ изЪ своей мастерской
самую важную школу живописи. ОдинЪ изЪ нашихЪ наиболѣе яшвыхЪ и выдающихся техниковЪ краски и кисти, онЪ—художникѣ до самыхЪ корней, сЪ тѢмЪ яснымЪ, полнымЪ воодушевленія смысломЪ, который цѢнпт Ь и признаетЪ одну природу, отЪ первой до послѣдней линіи, если должно произрасти изЪ искусства что-либо особенно живое. Приводить своихЪ уче
никовъ вЪ ихЪ развитіи кЪ своему идеалу—прежде всего кЪ совершенству вЪ чисто техническомъ отношеніи—является его высшею и святѣйшею за
дачею, и, толЬко такимЪ образомЪ, становится понятнымЪ, отчего жи
вописцЬг, какЪ ІІІрам’мЪ-Питтау, ВолЬфЪ, фонЪ-ГайекЪ, ЭккенфелЬдерЪ и Ге г е н б а р т Ъ, сдѣлались такими, какими мы ихЪ теперЬ видимЪ, именно художниками, причисляемыми кЪ нашимЪ лучшимЪ и прекраснѣйшимъ надеждамъ.
ИзЪ этого, толЬко что упомянутаго, Цюгелевскаго квинтета недостаетъ на этотЪ разѣ лишЬ Фридриха ЭккенфелЬдера, избравшаго себѣ спеціалЬностЬю конскій жанрѣ. ОсталЬные я^е: ІІІраммЪ-ІІитт ау, Евгеній ВолЬфЪ, фонЪ-ГайекЪ и ГегенбартЪ, выставили передЪ публикой свои лучшія вещи. СамымЪ мощнымЪ по силѣ выраженія и внѣшней передачѣ, далеко оставляющимъ всѢхЪ позади, является — ШраммЪ. ОнЪ обладаетъ мазкомЪ, посредствомъ котораго онЪ широко