Но, благодаря широкому интересу Запада к вопросам, касающимся как нашего искусства в целом — так и нашего театра в частности—перед организаторами загра
ничных художественных экспедиций со всей очевидностью ставятся огромные задачи: познакомить Европу с той художественно-творческой работой, которая могла
получить свое развитие лишь в условиях нашей действительности: вспомним, напр., все формы низового театра, достижения формального театра, или все то огромное богатство „этнографического творчества народностей, входящих в СССР, и нацио
нальных меньшинств, которые должны быть показаны вне пределов Союза.
Больше тридцати раз на Берлинской Народной сцене (Фольксбюне) с неизменным успехом прошел „Освобожденный Дон-Кихот . В связи с этим небеинтересно остановиться на большой статье, помещенной в „Берлинер Тагеблат , Са
мого влиятельного театрального критика Германии Альфреда Керра, разбирающего данный спектакль. Указывая на то, что режиссер Hall дает почти антибольшевистскую постановку и („причем из траги
комедии^ Дон-Кихот выцежено все коми
ческое — благодаря чему прекрасное исполнение центральной роли Kyssler’oM много потеряло — „это не полусмешной фантастический призрак, но тихий спорщик из Северной Германии ) что „рево
люция превосходно представлена: с под‘- емом и воодушевлением (хотя и „слиш
ком мягко, слишком плаксиво ), что, „в общем представление выше среднего уровня , критик все внимание уделяет идейному содержанию пьесы. Подчеркивая, что разбираемое произведение является произведением политическим, критик считает, что драматург „пользуется умно про
думанной фабулой для доказательства такой мысли: тот, кто стремясь улучшить этот мир, действует слишком мягко, слишком морально, слишком добросовестно, тот скорее плодит существующее зло, чем его искореняет, скорее готовит, чем облег
чает страдание . Луначарский „страдает , как и все добросовестные люди, что ему приходится действовать аморально, чтобы достигнуть морального блага. Человек, помешанный на идее всегда поступать „справедливо (gerecht) — так находит Луначарский —есть Дон-Кихот. Убедитель
ный пример этого — печальный рыцарь, как живой, стоящий перед нами.
Этот благородномыслящий герой освобождает трех заключенных, и эти же трое освобождают его потом из тюрьмы. Трое низвергают власть. Народ освобожден. Зло уменьшилось. Но безрассудно справедливый, мягко-сердечный герой помогает выйти из тюрьмы захваченному дес
поту. В результате: убийства, страдания, возобновившиеся насилия.
„Сверх - миротворец является, таким образом силою, которая всегда стремится к добру и всегда (не всегда, впрочем), творит зло. Сам он при этом несчастен .
Признавая пьесу тенденциозной, кри
тик указывает, что „хорошие мысли, как
ничных художественных экспедиций со всей очевидностью ставятся огромные задачи: познакомить Европу с той художественно-творческой работой, которая могла
получить свое развитие лишь в условиях нашей действительности: вспомним, напр., все формы низового театра, достижения формального театра, или все то огромное богатство „этнографического творчества народностей, входящих в СССР, и нацио
нальных меньшинств, которые должны быть показаны вне пределов Союза.
„ОСВОБОЖДЕННЫЙ ДОН-КИХОТ“ В БЕРЛИНЕ.
Больше тридцати раз на Берлинской Народной сцене (Фольксбюне) с неизменным успехом прошел „Освобожденный Дон-Кихот . В связи с этим небеинтересно остановиться на большой статье, помещенной в „Берлинер Тагеблат , Са
мого влиятельного театрального критика Германии Альфреда Керра, разбирающего данный спектакль. Указывая на то, что режиссер Hall дает почти антибольшевистскую постановку и („причем из траги
комедии^ Дон-Кихот выцежено все коми
ческое — благодаря чему прекрасное исполнение центральной роли Kyssler’oM много потеряло — „это не полусмешной фантастический призрак, но тихий спорщик из Северной Германии ) что „рево
люция превосходно представлена: с под‘- емом и воодушевлением (хотя и „слиш
ком мягко, слишком плаксиво ), что, „в общем представление выше среднего уровня , критик все внимание уделяет идейному содержанию пьесы. Подчеркивая, что разбираемое произведение является произведением политическим, критик считает, что драматург „пользуется умно про
думанной фабулой для доказательства такой мысли: тот, кто стремясь улучшить этот мир, действует слишком мягко, слишком морально, слишком добросовестно, тот скорее плодит существующее зло, чем его искореняет, скорее готовит, чем облег
чает страдание . Луначарский „страдает , как и все добросовестные люди, что ему приходится действовать аморально, чтобы достигнуть морального блага. Человек, помешанный на идее всегда поступать „справедливо (gerecht) — так находит Луначарский —есть Дон-Кихот. Убедитель
ный пример этого — печальный рыцарь, как живой, стоящий перед нами.
Этот благородномыслящий герой освобождает трех заключенных, и эти же трое освобождают его потом из тюрьмы. Трое низвергают власть. Народ освобожден. Зло уменьшилось. Но безрассудно справедливый, мягко-сердечный герой помогает выйти из тюрьмы захваченному дес
поту. В результате: убийства, страдания, возобновившиеся насилия.
„Сверх - миротворец является, таким образом силою, которая всегда стремится к добру и всегда (не всегда, впрочем), творит зло. Сам он при этом несчастен .
Признавая пьесу тенденциозной, кри
тик указывает, что „хорошие мысли, как