рого имеется в „Марион , а именно смех? Боязнь соскользнуть в шарж заставила режиссуру быть сдержанной в королев
ских сценах. Но разве нельзя было поднять смех в сценах провинциальных дворян, сплетничающих о Париже? У Гюго его современники, конечно, здесь смеялись. Тоже в сцене комедиантов с Лафемасом и во всех сценах с шутом. Недостаток смеха в этих и других сценах не об ясняется ли слишком осторожным подходом вахтанговцев к классовой подоплеке изоб
раженных типов? А именно, вахтангоЕцы,
верные заветам своего учителя, могли бы акцентировать моменты классовой сатиры. Даже в „благородном по роли маркизе-дяде
есть момент смеха тот же, что в Дон- Кихоте На эту сторсну спектакля стоило бы обратить внимание.
Этот недостаточно вахтанговский подход к спектаклю отразился и на игре ак
теров, в общем очень хорошей. Орочко имеет все данные, чтобы создать превосходную фигуру из роли Марион. Созданный ею образ глубок и волнует. В некоторых местах можно было бы дать прсс
Сцена IV акта: Марион-Делорм — А. А Орочко. Лафемас — О. Ф. Глазунов.
кользнуть намекам на прежнюю ее жизнь, до Дидье. Это только подчеркнуло бы аскетизм единой страсти, которая движет всеми ее поступками в пределах пьесы. В роли Саверни мы смотрели Куза. Он декоративен, жентильомен, но в решающей сцене с Дидье недостаточно соперник, мало злораден. После „Иоанны в Камерном королей повелось изображать
дегенератами. Басову удалось найти много свежего в этом типе. Он хорошо играет кап
ризного, изнеженного, трусливого деспота. Но опять здесь не хватает классовой нотки, актер как будто не знает, что Людовик XIII еще боялся дворян. (Потому он и раб кардинала.) У Басова это неясно.
У^шута нет материала. Здесь должен был бы подработать Антокольский. Эта роль очень удобна для- обнажения тогдашних классовых перегородок. Без материала
Миронову трудно было играть. Роль Дидье очень трудна. Она не удалась и Гюго. У этого простого горожанина, подкрашенного байронизмом, кроме темы разочаро
вания в своей возлюбленной, ничего нет. А тогдашний горожанин много мог бы
сказать и кутящим дворянам, и тому же кардиналу, которо
му он бросает свою жизнь. Шихматову
пришлось в своей ро
ли итти от лирики причем именно байро
низма-то он и не заметил. Хорош был Лобашков в роли
тюремщика и, как обычно, пахнуло оперой от фигуры^ палача. Надо бы най
ти здесь какой-нибудь выход из трафарета.
В целом спектакль, не сказав ничего но
вого о вахтанговцах, остается интересным зрелищем, подтверж
дающим наростание вкуса к мелодраме. Нужно только не укорачивать ее возмож
ностей, а, наоборот, усиливать Их.
Сергей Городецкий.
ских сценах. Но разве нельзя было поднять смех в сценах провинциальных дворян, сплетничающих о Париже? У Гюго его современники, конечно, здесь смеялись. Тоже в сцене комедиантов с Лафемасом и во всех сценах с шутом. Недостаток смеха в этих и других сценах не об ясняется ли слишком осторожным подходом вахтанговцев к классовой подоплеке изоб
раженных типов? А именно, вахтангоЕцы,
верные заветам своего учителя, могли бы акцентировать моменты классовой сатиры. Даже в „благородном по роли маркизе-дяде
есть момент смеха тот же, что в Дон- Кихоте На эту сторсну спектакля стоило бы обратить внимание.
Этот недостаточно вахтанговский подход к спектаклю отразился и на игре ак
теров, в общем очень хорошей. Орочко имеет все данные, чтобы создать превосходную фигуру из роли Марион. Созданный ею образ глубок и волнует. В некоторых местах можно было бы дать прсс
Сцена IV акта: Марион-Делорм — А. А Орочко. Лафемас — О. Ф. Глазунов.
кользнуть намекам на прежнюю ее жизнь, до Дидье. Это только подчеркнуло бы аскетизм единой страсти, которая движет всеми ее поступками в пределах пьесы. В роли Саверни мы смотрели Куза. Он декоративен, жентильомен, но в решающей сцене с Дидье недостаточно соперник, мало злораден. После „Иоанны в Камерном королей повелось изображать
дегенератами. Басову удалось найти много свежего в этом типе. Он хорошо играет кап
ризного, изнеженного, трусливого деспота. Но опять здесь не хватает классовой нотки, актер как будто не знает, что Людовик XIII еще боялся дворян. (Потому он и раб кардинала.) У Басова это неясно.
У^шута нет материала. Здесь должен был бы подработать Антокольский. Эта роль очень удобна для- обнажения тогдашних классовых перегородок. Без материала
Миронову трудно было играть. Роль Дидье очень трудна. Она не удалась и Гюго. У этого простого горожанина, подкрашенного байронизмом, кроме темы разочаро
вания в своей возлюбленной, ничего нет. А тогдашний горожанин много мог бы
сказать и кутящим дворянам, и тому же кардиналу, которо
му он бросает свою жизнь. Шихматову
пришлось в своей ро
ли итти от лирики причем именно байро
низма-то он и не заметил. Хорош был Лобашков в роли
тюремщика и, как обычно, пахнуло оперой от фигуры^ палача. Надо бы най
ти здесь какой-нибудь выход из трафарета.
В целом спектакль, не сказав ничего но
вого о вахтанговцах, остается интересным зрелищем, подтверж
дающим наростание вкуса к мелодраме. Нужно только не укорачивать ее возмож
ностей, а, наоборот, усиливать Их.
Сергей Городецкий.