„Разрушение Реймского собора“, „Король, закон и свобода“, но уже в январе 1915 года оказалось, что эти спектакли не нужны, так быстро прошло это настроение, и стали ставить в театрах пьесы другие — несовременные. В театре наступило жуткое время. И война, и тыл, и окружающая обстановка были страшны. Пришла волна богатых бе
женцев, новые богачи ворвались в театральный партер; среди них было множество тех, которые попали в столичные театры в первый раз, и они наложили на театры свои торгашеские руки.
Летом 1915 года немецкой армией была взята Варшава, русская армия панически отступала, в тылу происходили большие изменения,
общественное мнение требовало ответственного министерства,—театр стал местом только развлечения.
И вот с 1915 года, по-моему, для Художественного театра начался ущербный период, затянувшийся на долгие годы. Поэтому когда говорят, Художественный театр растерялся перед революцией—это не верно. Художественный театр „растерялся“ в 1915 году, когда почувствовал невозможность творить. Когда же пришла революция, фактически эта растерянность лишь продолжалась. Конечно, эта растерянность окончи
лась бы очень быстро, если бы не случилось катастрофы 1919 года, т.-е. не очутилась за границей так называемая „качаловская группа“. Это еще продлило бездейственный период Художественного театра.
Но так ли он был „бездействен?“ Ведь мы поступаем очень неблагодарно по отношению к Художественному театру, когда гово
рим, что действенный период начинается с „Бронепоезда“. А до „Бронепоезда“? Ничего не было сказано о создании МХАТ II, о по
становке „Ревизора“, о создании театра Вахтангова, Оперной студии К. С. Станиславского, Музыкальной студии Вл. Ив. Немировича-Дан
ченко, о Реалистическом театре. Что это, как не „постановки“ Худо
жественного театра, как не результаты работы в то время, когда театр жил, по выражению Конст. Серг., не как театр, а как подобие театра? Поэтому нужно быть также справедливым и сказать, что не „Бро
непоездом“ и даже не „Пугачевщиной“ началась работа МХТ на пользу современности, а тем, что Художественный театр создал ту сеть московских театров, которые ставят и будут ставить революционные пьесы.
Когда в 1922 году вернулась качаловская группа, то это опять было трудным временем. Умер Вахтангов. Кончался какой-то театраль
ный период. Как-то все совпало, было тревожно. Вот, после „Гадибука“ и „Принцессы Турандот“ думалось, что пришел великий режис
сер, а этот великий режиссер умер. Приехали люди, скитавшиеся 3 года по Европе, именно не жившие там в свое удовольствие, а скитавшиеся
с большими лишениями и большим трудом,— приехали, надо было начинать сезон, а как было начинать, когда опять снова нужно было пришлифовываться, снова надо было повторять в миниатюре историю
женцев, новые богачи ворвались в театральный партер; среди них было множество тех, которые попали в столичные театры в первый раз, и они наложили на театры свои торгашеские руки.
Летом 1915 года немецкой армией была взята Варшава, русская армия панически отступала, в тылу происходили большие изменения,
общественное мнение требовало ответственного министерства,—театр стал местом только развлечения.
И вот с 1915 года, по-моему, для Художественного театра начался ущербный период, затянувшийся на долгие годы. Поэтому когда говорят, Художественный театр растерялся перед революцией—это не верно. Художественный театр „растерялся“ в 1915 году, когда почувствовал невозможность творить. Когда же пришла революция, фактически эта растерянность лишь продолжалась. Конечно, эта растерянность окончи
лась бы очень быстро, если бы не случилось катастрофы 1919 года, т.-е. не очутилась за границей так называемая „качаловская группа“. Это еще продлило бездейственный период Художественного театра.
Но так ли он был „бездействен?“ Ведь мы поступаем очень неблагодарно по отношению к Художественному театру, когда гово
рим, что действенный период начинается с „Бронепоезда“. А до „Бронепоезда“? Ничего не было сказано о создании МХАТ II, о по
становке „Ревизора“, о создании театра Вахтангова, Оперной студии К. С. Станиславского, Музыкальной студии Вл. Ив. Немировича-Дан
ченко, о Реалистическом театре. Что это, как не „постановки“ Худо
жественного театра, как не результаты работы в то время, когда театр жил, по выражению Конст. Серг., не как театр, а как подобие театра? Поэтому нужно быть также справедливым и сказать, что не „Бро
непоездом“ и даже не „Пугачевщиной“ началась работа МХТ на пользу современности, а тем, что Художественный театр создал ту сеть московских театров, которые ставят и будут ставить революционные пьесы.
Когда в 1922 году вернулась качаловская группа, то это опять было трудным временем. Умер Вахтангов. Кончался какой-то театраль
ный период. Как-то все совпало, было тревожно. Вот, после „Гадибука“ и „Принцессы Турандот“ думалось, что пришел великий режис
сер, а этот великий режиссер умер. Приехали люди, скитавшиеся 3 года по Европе, именно не жившие там в свое удовольствие, а скитавшиеся
с большими лишениями и большим трудом,— приехали, надо было начинать сезон, а как было начинать, когда опять снова нужно было пришлифовываться, снова надо было повторять в миниатюре историю