пренебрежения к ценностям культуры, отыскивать которые, согласно логике т. Зелинского, можно, только шагая к проступающим „знакомым чертам, знакомым старым проблемам .
С Маяковским (поэтом) идут многочисленные кадры советского молодняка. Его кажущаяся для вас, т. Зелинский, упрощенная схематичность организует и укрепляет десятки тысяч молодых сознаний.
„Снижение его из советских толстых журналов в „Комсомольскую правду и на кафедру многочисленных аудиторий есть твор
чески сознательный путь поэта. То, что вы отстали и стали в сторонку от этого пути, — ваше личное дело; то, что вы стес
няетесь соседства, оговариваясь о Полонском и Лежневе, никого не обманет. Отныне вы идете с ними по обочинам истории литературы. Сначала это неприятно, но потом, говорят, привыкают.
Но Маяковский здесь ни при чем.
Устраивать же культурную чехарду, перешагивая через живого человека, думаю, вам не удастся, как не удалось это и многим другим, по иным, быть может, соображениям и иными средствами, пытавшихся сделать эго.
РS. Еще одна характерная черточка, сближающая т. Зелинского, быть может, вопреки его желанию, с компанией Лежневых, Полонских, Горбовых и т. д. Это — ужас перед оскорблением авторите
тов, в котором автор видит сразу базаровщину, печоринщину и смердяковщину. Но ведь оттого что футуризм в свое время по
грозил пальцем памятникам, пьедесталы их не покачнулись, а вот вы, т. Зелинский, плетясь сзади Маяковского, сознательно хлю
паете грязью на его живые брюки, зная, что охотников до этого в „распространенных еженедельниках хоть отбавляй. В чем же больше сходства со смердяковщиной: в осуждаемом всяческими „бригадирами протесте против культа могил, или в дозволенном ошельмовании живого, крупнейшего поэта современности?
Думается, что и этот вопрос следует включить т. Зелинскому в число задаваемых им самому себе при сдаче следующих зачетов на звание магистра культурной революции.
„Война и мир“ Л. Толстого В. Шкловский
ГЛАВА 3-я
Что именно вытеснял Толстой из того материала, который был у него на руках
Материал, находившийся во время написания „Войны и мира на руках Льва Николаевича Толстого, подвергался им систематической обработке.
Через несколько недель работы над Толстым и его источниками вы почти наверное можете указать, какой кусок из источника мо
С Маяковским (поэтом) идут многочисленные кадры советского молодняка. Его кажущаяся для вас, т. Зелинский, упрощенная схематичность организует и укрепляет десятки тысяч молодых сознаний.
„Снижение его из советских толстых журналов в „Комсомольскую правду и на кафедру многочисленных аудиторий есть твор
чески сознательный путь поэта. То, что вы отстали и стали в сторонку от этого пути, — ваше личное дело; то, что вы стес
няетесь соседства, оговариваясь о Полонском и Лежневе, никого не обманет. Отныне вы идете с ними по обочинам истории литературы. Сначала это неприятно, но потом, говорят, привыкают.
Но Маяковский здесь ни при чем.
Устраивать же культурную чехарду, перешагивая через живого человека, думаю, вам не удастся, как не удалось это и многим другим, по иным, быть может, соображениям и иными средствами, пытавшихся сделать эго.
РS. Еще одна характерная черточка, сближающая т. Зелинского, быть может, вопреки его желанию, с компанией Лежневых, Полонских, Горбовых и т. д. Это — ужас перед оскорблением авторите
тов, в котором автор видит сразу базаровщину, печоринщину и смердяковщину. Но ведь оттого что футуризм в свое время по
грозил пальцем памятникам, пьедесталы их не покачнулись, а вот вы, т. Зелинский, плетясь сзади Маяковского, сознательно хлю
паете грязью на его живые брюки, зная, что охотников до этого в „распространенных еженедельниках хоть отбавляй. В чем же больше сходства со смердяковщиной: в осуждаемом всяческими „бригадирами протесте против культа могил, или в дозволенном ошельмовании живого, крупнейшего поэта современности?
Думается, что и этот вопрос следует включить т. Зелинскому в число задаваемых им самому себе при сдаче следующих зачетов на звание магистра культурной революции.
„Война и мир“ Л. Толстого В. Шкловский
ГЛАВА 3-я
Что именно вытеснял Толстой из того материала, который был у него на руках
Материал, находившийся во время написания „Войны и мира на руках Льва Николаевича Толстого, подвергался им систематической обработке.
Через несколько недель работы над Толстым и его источниками вы почти наверное можете указать, какой кусок из источника мо