ХЛЕСТАКОВ — В ПОЛИТИКЕ,

АВАНТЮРИСТ — НА ПРАКТИКЕ

В Колонном зале Дома союзов на процессе «Союзного бюро» крупной сутулой Фигурой за
урядного провинциального трагика выделяется «человек искусства», литератор, автор пьесы «1917 год» — Николай Николаевич Суханов.
«Литератор» и теоретик вредительства, интервенционизма, предательства Суханов отличается от других своих собратьев по скамье подсудимых «высоким стилем», бесконечной театральной фразировкой и квази-ученостью.
С театральной жестикуляцией рассказывая на суде свою политическую биографию, свои взгля
ды, свою вредительскую деятельность, Суханов
рисует свою жизнь, как жизнь «борца», жизнь ярого врага меньшевизма.
Красивы слова Суханова, но гораздо менее красивы его деяния.
С самого начала процесса он пытается резко отмежеваться от всех вредительских мероприятий, от непосредственного практического участия в контрреволюционной деятельности «союзного бюро».
Он, видите ли, только идеолог, только теоретик, только литератор меньшевизма, врагом которого он был всю жизнь.
Но очень скоро вскрывается истинное лицо этого «демократа».
Под настойчивым допросом тов. Крыленко Суханов признает свое активное участие во всей по
вседневной практической работе контрреволюционной организации.
Крыленко читает показания Суханова о работе «Союзного бюро» в области монополии внеш
ней торговли, хлебозаготовок, промышленности. Во все отрасли тянулась контрреволюционная меньшевистская рука.
После каждого пункта Суханов заявляет: «Правильно... Да, я это подтверждаю».
Как же это называется?? — спрашивает т. Крыленко.
«Доподлинным практическим вредительством»,— сознается после паузы Суханов.
Для «идеологической» работы нужны деньги и Суханов отправляется за подаянием. Деньги он получил. Получил от Рамзина — вождя «Промпартии», о которой Суханов говорил на процессе, как партии монархической, заведомо фашистской, про
грамма которой могла выражаться и в военной диктатуре и в прямом шпионаже.
Но какое дело «теоретику» Суханову до программной установки «Промпартии». Не в этом суть. Важно то, что о распоряжении Рамзина находятся крупные суммы, из которых он готов суб
сидировать союзное бюро «на цели вредительства, общие обеим партиям».
Суханов любит искусство.
По воскресным дням у него на квартире собиралось тесное «интимное» общество, — как пы
тался утверждать Суханов, — поговорить под зву
ки рояля об искусстве, о театре, о литературе и кстати о политике.
На суде Суханов пытается придать этим «суаре» мирный характер бесед за чашкой чая, за обедом.
Прямой вопрос тов. Крыленко — не была ли организация этого политического салона попыткой создать блок из разнородных элементов — возмущает «любителя искусства».
КАРИКАТУРА ЗА ДЕКАДУ НА „ПЛАТФОРМЕ II ИНТЕРНАЦИОНАЛА
Кар. Б. Ефимова („Известия )
Помилуйте, как мог он, считающий себя «человеком третьего интернационала», даже думать о каком-то блоке с разнородными элементами.
Никак не хочет понять прокурор, что не политика, а именно любовь к искуссту, собирала у Су
ханова Громана, Кондратьева, Якубовича, Шера» Рубина, министров временного правительства Малянтовича, Некрасова и других «любителейтеатра и литературы.
Здесь обсуждалась его пьеса «1917 год»» здесь говорили о всех новинках и новостях театракино, живописи. Здесь была только культура и немножечко... политики, — пытается доказать Суханов.
Но на утверждение тов. Крыленко, что последующие соглашения между «Союзным бюро» и кулацкой кондратьевской партией «ТКП» факти
чески состоялось именно на этих воскресниках, что именно здесь единая контрреволюционная армия идейно подготовлялась и сплачивалась — Суханову, припертому фактами к стенке, приходится ответить «правильно».
Крыленко. Исходя из того, что «Промпартиювы расцениваете, как фашистскую, контрреволю