ТЕАТРАЛЬНАЯ ПОЛИТИКА И АКТЕР.

Происходящие при Наркомпросе совещания по театральной политике широко охватили и представили театрально-художественную обществен
ность, отразили, как в зеркале, ее группировки, ее противоречия, ее чаяния и переспективы. Совершенно яственно здесь обозначились два крыла — левое и правое И между ними, как полагается — центр.
Станиславский, воздавая должное Советской власти за ее широкое внимание к искусству, говорил о „вечных , независящих от житейских бурь и треволнений, законах искусства, которые надо беречь и пестовать. Они нужны будут, когда на сцену придет настоящий поэт рево
люции, и его надо будет по настоящему подать. С большим запасом патетики Нароков скорбит об исчезновении талантов. И еще решительнее Кугель — нам не нужны директивы, нам нужны таланты. Нет талантов, отсюда кризис
театра. Это так сказать, романтика театра, его „старики . Утверждение театра для театра, увод его от дел земных к надзвездным сферам. Тот или иной декларативный посыл о современности не меняет тут существа дела. Здесь талант опре
деленно противопоставляется „политучебе , как об этом откровенно и сказал один из ораторов.
Плетнев (Пролеткульт) суммирует иную точку зрения. Театр, как орудие социальной орга
низации и воздействия. Театр, как выразитель художественных и идеологических вкусов общественных группировок, сознательно-ли или бессо
знательно, всегда отражает эти вкусы. Сдвиги и перегруппировки, как процесс социального расслоения и дифференцирования вокруг театра и
внутри самых театров. Театр получает все большее значение фактора советской общественности.
Поступательный ход этого процесса. Преодоление старого на пути к синтезу нового. Не кризис, а революция.
И, наконец, позиция центра — нивеллирующая, старающаяся стянуть края и сшить их где-то по
средине. Все театры революционные, — думает Таиров. Вот, например, студия Вахтангова счита
лась революционным театром, не стала-же она иной только от того, что поставила „Зойкину Квартиру ? Или уж как обвиняли Малый театр
в „академизме и поклонении традициям, а вот поставил-же он „Любовь Яровую . Где же грани? Кроме задач, определяемых аудиторией, — полагает Сахновский, — есть еще свои чистотеатральные интересы. Нельзя никак понижать ка
чество. Нет хороших современных пьес, они еще только будут, только идут, а потому нужно обра
щаться к „вечному из прошлого, к классикам, к трагедии. Актер тоскует по репертуару.
По этим основным линиям совещания происходило обсуждение и отдельных конкретных вопросов его.
Значение, и большое значение этих совещаний несомненно. Они растормошили театрально-ху
дожественную общественность. Заинтересовали и разбудили инициативу. Особенно это важно по отношению к производственной части этих совещаний — актерам.
Русский актер, в силу целого ряда обстоятельств старого театрального „режима , привык разговаривать только за кулисами. Там, в этом
царстве кулис, его пичкали всякой наркотикой надземности и „святости . И в романтическом
плаще этой святости он, не замечая вопиющего противоречия, погружался в болото богемы. Несчастливцевы всех мастей с томиком Шиллера в руках цитировали выспренные фразы об искус
стве. А Шмаги вслед за ними, бия себя в грудь, повторяли: „Артист горд — его место в буфете .
Несчастливцев и Шмага, Шиллер и „буфет — две половины одного явления, одного целого, одного „леса , одних и тех же „без вины винова
тых , — бесправного, загнанного в „святые ку
лисы русского актера старого, но недоброго времени.
Ha-днях, на одном из собраний московских актеров я слышал остроумную реплику режиссера Гриппича: „Мы ничем не похожи на наших
предков в плащах и широкополых шляпах или
в цилиндрах, потому что, как все, мы вошли в жизнь, в общественность — и это сделала революция .
Да, театр вошел в общественность, в гущу жизни. Не лучшее ли доказательство этому сове
щания по театральной политике в Наркомпросе, где голос работников театра звучит достаточно громко, достаточно внятно?
Конечно и внутри актерства идет расслоение, мы не можем говорить об едином актере. Мы были свидетелями на совещании, как даже работники одного и того же театра говорили подчас на раз
ных языках. И ничего в этом нет страшного. Это явление здоровое. Театр живет сейчас повы
шенной жизнью. В нем идет перековка ценностей. Бурная и темпераментная, как бурна и темпераментна наша эпоха. Актер снял цилиндр богемы.
ЭМ. БЕСКИН.