МУЗЫКА В ПАРИЖЕ. (От нашего корреспондента).

Экспериментальный театр. „Иван - Солдат .
Барсова — Неописанная Красота.
Странные вещи делаются в музыкальном мире. Музыка, обуянная «левизной», готова так полеветь, что попадет в сферу, где уже и музыки то нет... Композитор Кауэля в Америке уже писал му
зыку для того, чтобы ее играть... локтями. Он же написал «разговор китайца с европейцем» для ф-п. Европеец в этой пьесе разговаривает локтями , как я только что писал, а китаец... его разговор получается, если залезть пальцами в крышку рояля и производить «пиццикато» по струнам. Все это было бы ничего, но беда в том, что эти произ
ведения исполняются и серьезно обсуждаются критикой. И масса слов говорится о «новых перспективах», вызванных игрой локтями, о новых «комплексах звучаний» и т. п. Публика слушает и хохочет, страшно это все весело и забавно. Оттого все это даже имеет, если угодно, успех, не музыкальный, но успех.
Теперь композитор Антейль написал симфонию для 16 механических фортепиан, жестяной доски, набора электрических звонков и т. п. «состава». Не хватает живого паровоза в этом составе, хотя «автомобильные гудки» уже имеются. Самое любопытное, что сбор с концерта, в кото
ром эта штука будет исполняться, поступит на «продолжение музыкального образования» компо
зитора. Мне кажется это продолжение совершенно излишним: судя по такому составу оркестра, ком
позитор более нежели образован и, во всяком случае, не у кого ему учиться. Кто же в самом
деле в парижской хотя бы консерватории может ему посоветовать, привлечь ли в его новом произведении к участию «хор носорогов» из Зоологического сада или ограничиться соло тигром ,
или если ему не любы естественно исторические мотивы, то не пустить ли по зале целый электрический поезд в качестве музыкального инструмента...
Это, с одной стороны, «детская болезнь левизны» . А с другой, мы видим, что не умеющий
писать ноты бедный Ирвинг Берлин едет в Америку и начинает «напевать мотивчики»— кто то их ему записывает. Кто то печатает и вот
в итоге и результате мистер Ирвинг Берлин— обладатель миллионов долларов и поставляет в фабричном порядке эти песенки на весь мир, в осо
бенности англо — франко — саксонский. Трудно представить себе, с каким остервенением эта малограмотная музыкальная мазня раскупается. На одной песенке составляются состояния. Вы думаете, что такова популярность самих песенок в отдельности. Нет, ничего подобного — просто мода. Выпущены такие то песенки и «весь Па
риж», повинуясь какому то магическому приказу, обязан» эту песенку купить, как всякая париж
ская дама обязана купить именно такую то шляпку, а не иную. И в голову не приходи мысль о «про
тесте». Велено — и не рассуждать. Таков свободный вкус свободной Европы. Модная в прошлом се
зоне песенка «Валенсиа» разошлась в месяц в по
лумиллионе экземпляров. А сочинения Метнера разошлись в 16 экземплярах за три года. Вот тут и подите, говорите о музыкальности или о антимузыкальности, и о прижизненной и иной славе...
Зато в парижских кинематографах вы подчас можете услышать самый изысканный репертуар.
И Вагнер, и Скрябин, и Дебюсси, и Лист, и Гуно и кого-кого нет тут. Под звуки «Эгмонта» Бетховена идет какая-нибудь сцена автомобильной по
гони. Насколько я заметил, тут к музыкальному сопровождению в кино относятся проще, чем у нас, и мало задаются «соответствием» с экраном.
Играют что попало большими кусками сплошь. Начнут, например, какого-нибудь «Тристана и Изольду» - так и шпарят все время. А когда лента кончится — звонок, и музыка обрывается, где ее застали. Можно сказать, что это очень простое решение «проблемы о музыке в кино», над кото
рой у нас так много думали и сидели. И лишний раз доказывает, что действительно тут требуется только «звуковой фон», заполняющий молчание «великого немого», но не музыка сама в себе. Ее не замечаешь. Зато это позволяет тут разви
вать музыку в оркестровом исполнении — самый захудалый кино имеет оркестр и играет Вагнера и симфонии Цезаря Франка. Великие композиторы в Париже сданы в кино и их там играют, но никто не слушает. А в концерты ходят ради
новых событий», ради жестяных досок в качестве инструментов и чихания в качестве вокального эффекта. А дома у себя — распевают в свое удовольствие песенки милого Ирвинга Берлина.
Л. САБАНЕЕВ.