КОГДА СПЯЩИЙ ПРОСНЕТСЯ?
Член ЦК Рабис М. С. Нароков, давая для нашего журнала информацию о работе Месткома Малого театра, председателем которого он состоит, сказал: втягивание толщи наиболее общественно
пассивных работников театра в профработу, борьба с актерской инертностью, малоподвижностью и
спячкой — вот главные задачи Месткома. Слова Нарокова, полагаем, можно целиком отнести и к большинству других театров и к актерству в подавляющем большинстве его.
Да, актерство в массе своей, несмотря на канун десятилетия Октября, все еще предается спячке. Ну, а когда крепко спящий проснется и сразу заговорит — разговор его, как известно, бывает весьма и весьма невразумительным. Спро
сонья самой природой положено толкаться не в ту дверь. «Шел в комнату, попал в другую». А на деле двери для актерства существуют только одни. В них проснувшийся и заговоривший актер и должен стучаться. Это двери его Союза. Увы, про
тестующий, отстаивающий свои права, ущемленный актер все еще продолжает действовать неоргани
зованно, случайными и неверными путями. «Эх кабы голос мне могучий» — мечтали актеры царскоантрепренерских времен. Теперь этот голос им дан. Но они растрачивают его на закулисно-обы
вательское злословие, уродливые вылазки в пу
блику, на жалобные ламентации «не по адресу».
Это не могучий голос спаянного союзом актерства, не голос сознательного актера-общественника, а истерический крик оторванного от общественности Кустаря-одиночки.
Несколько лет назад в театре б. Корш «заговорил» Воронихин. Во время спектакля «Так приказал король» произошел редкий в истории театра. «боронихинский инцидент». В гриме и костюме, не доиграв акта, Воронихин, подойдя
Московский театр Эрмитаж. „Маркитантка
Сигаррет . Попова — Сигаррет.
к суфлерской будке заявил: «я очень извиняюсь перед публикой, но я не могу продолжать спек
такля. Я болен. Дирекция, эксплоатирующая меня 4 года требует, чтобы я играл, но я не могу».
В прошлом году «заговорила» артистка Московского Драматического Театра Зеркалова. Она осаждала редакции всех Московских газет и журналов и взывала к их защите: я хочу играть «Подростка», а «злой дядя» Радин не ставит его. Лишь параллельно с этим способом самозащиты Зеркалова обращалась в свой Союз.
Ha-днях в Сталинграде «заговорил» баритон Томашевский. В первом акте «Риголлето
перед началом своей арии Томашевский вдруг подошел к рампе и голосом человека, совершенно потерявшего почву под ногами, заявил: «я извиняюсь... я не могу петь... надо мной из
деваются... меня мучают... Заведующий УЗП- Костин полтора месяца не платит мне за мою работу... он издевается надо мной... я не знаю что мне делать, но петь я не могу... извините... Костин издевается надо мной»...
Наконец, глас актерский, раздавшийся из-за стен Художественного Театра Второго. Наиболее организованный, коллективный. Но и он дока
тился до Союза лишь в финале своего звучания. Таковы плоды отсутствия достаточной советизации внутри-театрального быта. Спящий, проснись!
Голос актера — голос его союза. К нему и прежде всего к нему должен актер нести свои печали,
жалобы, конфликты и протесты. Вокруг него должно сомкнуться тесными рядами актерство.
Все остальные обращения и выступления будут «не по адресу» и потому впустую.
ВИКТОР ЭРМАНС.
Снимки на лету. Театр-Студии Московского
Малого театра. Гримируются.
Член ЦК Рабис М. С. Нароков, давая для нашего журнала информацию о работе Месткома Малого театра, председателем которого он состоит, сказал: втягивание толщи наиболее общественно
пассивных работников театра в профработу, борьба с актерской инертностью, малоподвижностью и
спячкой — вот главные задачи Месткома. Слова Нарокова, полагаем, можно целиком отнести и к большинству других театров и к актерству в подавляющем большинстве его.
Да, актерство в массе своей, несмотря на канун десятилетия Октября, все еще предается спячке. Ну, а когда крепко спящий проснется и сразу заговорит — разговор его, как известно, бывает весьма и весьма невразумительным. Спро
сонья самой природой положено толкаться не в ту дверь. «Шел в комнату, попал в другую». А на деле двери для актерства существуют только одни. В них проснувшийся и заговоривший актер и должен стучаться. Это двери его Союза. Увы, про
тестующий, отстаивающий свои права, ущемленный актер все еще продолжает действовать неоргани
зованно, случайными и неверными путями. «Эх кабы голос мне могучий» — мечтали актеры царскоантрепренерских времен. Теперь этот голос им дан. Но они растрачивают его на закулисно-обы
вательское злословие, уродливые вылазки в пу
блику, на жалобные ламентации «не по адресу».
Это не могучий голос спаянного союзом актерства, не голос сознательного актера-общественника, а истерический крик оторванного от общественности Кустаря-одиночки.
Несколько лет назад в театре б. Корш «заговорил» Воронихин. Во время спектакля «Так приказал король» произошел редкий в истории театра. «боронихинский инцидент». В гриме и костюме, не доиграв акта, Воронихин, подойдя
Московский театр Эрмитаж. „Маркитантка
Сигаррет . Попова — Сигаррет.
к суфлерской будке заявил: «я очень извиняюсь перед публикой, но я не могу продолжать спек
такля. Я болен. Дирекция, эксплоатирующая меня 4 года требует, чтобы я играл, но я не могу».
В прошлом году «заговорила» артистка Московского Драматического Театра Зеркалова. Она осаждала редакции всех Московских газет и журналов и взывала к их защите: я хочу играть «Подростка», а «злой дядя» Радин не ставит его. Лишь параллельно с этим способом самозащиты Зеркалова обращалась в свой Союз.
Ha-днях в Сталинграде «заговорил» баритон Томашевский. В первом акте «Риголлето
перед началом своей арии Томашевский вдруг подошел к рампе и голосом человека, совершенно потерявшего почву под ногами, заявил: «я извиняюсь... я не могу петь... надо мной из
деваются... меня мучают... Заведующий УЗП- Костин полтора месяца не платит мне за мою работу... он издевается надо мной... я не знаю что мне делать, но петь я не могу... извините... Костин издевается надо мной»...
Наконец, глас актерский, раздавшийся из-за стен Художественного Театра Второго. Наиболее организованный, коллективный. Но и он дока
тился до Союза лишь в финале своего звучания. Таковы плоды отсутствия достаточной советизации внутри-театрального быта. Спящий, проснись!
Голос актера — голос его союза. К нему и прежде всего к нему должен актер нести свои печали,
жалобы, конфликты и протесты. Вокруг него должно сомкнуться тесными рядами актерство.
Все остальные обращения и выступления будут «не по адресу» и потому впустую.
ВИКТОР ЭРМАНС.
Снимки на лету. Театр-Студии Московского
Малого театра. Гримируются.