Слева направо: Наль—Борзин, оформление (3 д.) художника Исакова, Щукин—Павел (т. Антон).
Х-й советский сезон должен пройти под знаком значительного сдвига репертуара—в направлении, указанном весенним партсовещанием: на последнем, как известно, в выражениях, не допускаю
щих никаких кривотолков, возвещено было об окончании «восстановительно-экспериментальногопериода советского театра и о переходе к органи
ческому и положительному теастроительству, к приведению последнего в соответствие с другими сторонами нашей культурной работы.
Столичные театры, работа которых протекает на глазах у органов контроля и коллегии НКП, уже почувствовали первые «толчки»... Рассматри
вая заявленные репертуары государственных просто и государственных академических театров, коллегия НКП, осуществляя принцип плановости, впер
вые приступила к твердому регулированию репертуара. Не только сняты пьесы, засорявшие советскую сцену либо по хозрасчетным соображе
ниям, либо по недоразумению («Дни Турбиных», «Зойкина квартира» и др.), из репертуаров исключались или получали предупреждение («остав
ляется на один сезон») пьесы хотя бы и благополучные в узко-цензурном отношении, но устарелые или пропитанные мещанским мировоззрением.
Эта произведенная в центре работа по очистке советского репертуара тем более своевременна, что наша драматургия растет и крепнет: в театрах Москвы и Ленинграда будет поставлено в пред
стоящем сезоне до шестидесяти новых пьес. При этом можно отметить весьма заметное повышение качества нашей драматургической продукции: в огромном количестве представляемых в органы конт
роля пьес нет еще делающих эпоху шедевров, но средний уровень культурности и художественности, несомненно, растет,—и процент макулатуры снижается даже для «агитки».
Объективные условия, в каких работает советский провинциальный театр, конечно, иные, но как раз этот относительно хороший, можно ска
зать, репертуарный урожай облегчает и провинции переход в новый период театрального строительства.
Местные органы, ведающие театральным делом (в большинстве политпросветы), уделяют минимум внимания качеству репертуара своих теат
ров и максимум—погоне за сборами, в жертву которым приносится, как обычное явление, и идеология и художественность. Без твердого положительного руководства, никем и ничем не регули
руемый, провинциальный театр катится по линии наименьшего сопротивления—то мечтая о «Днях Турбиных», то срывая аншлаги гнуснейшей макулатурой...
О том, что такой репертуар дисквалифицирует актера, распространяться не приходится,—и едва ли не в связи с этим находится то любопытноеобстоятельство, что за последние десять лет при
ток из провинции на столичные сцены свежих актерских дарований заметно ослабел.
Старые (а также и «новые»—под их влиянием) работники театра затянут, конечно, привычную волынку: «рад бы в художественный и идеологический рай—да хозрасчетные грехи не пускают»...
Это неверно. По крайней мере, не совсем верно. Опыт показал, что выдержанная в худо
жественном и идеологическом отношениях пьеса всегда оправдает себя и в хозяйственном отношении. Опыт показал, что твердый курс на организованного зрителя держит «кассу» в состоянии устойчивого равновесия. Отпадает и последнее возра
жение—будто «нет пьес», потому что шестьдесят новых пьес - это целый репертуар, даже для ре
кордного в этом отношении (что-то около 80 премьер в прошлом сезоне) театра в Махач-Кала.
Дело — за «малым»: за активностью и инициативой как театров, так и ведающих ими ин
станций и учреждений. Во всяком случае, тех объективных условий, которые толкали их на линию наименьшего сопротивления до сих пор, бо
лее не существует. Десятый и провинциальный советский сезон должен ознаменоваться сдвигом.
В. БЛЮМ.
Театр имени Вахтангова. «Барсуки»,
Х-й советский сезон должен пройти под знаком значительного сдвига репертуара—в направлении, указанном весенним партсовещанием: на последнем, как известно, в выражениях, не допускаю
щих никаких кривотолков, возвещено было об окончании «восстановительно-экспериментальногопериода советского театра и о переходе к органи
ческому и положительному теастроительству, к приведению последнего в соответствие с другими сторонами нашей культурной работы.
Столичные театры, работа которых протекает на глазах у органов контроля и коллегии НКП, уже почувствовали первые «толчки»... Рассматри
вая заявленные репертуары государственных просто и государственных академических театров, коллегия НКП, осуществляя принцип плановости, впер
вые приступила к твердому регулированию репертуара. Не только сняты пьесы, засорявшие советскую сцену либо по хозрасчетным соображе
ниям, либо по недоразумению («Дни Турбиных», «Зойкина квартира» и др.), из репертуаров исключались или получали предупреждение («остав
ляется на один сезон») пьесы хотя бы и благополучные в узко-цензурном отношении, но устарелые или пропитанные мещанским мировоззрением.
Эта произведенная в центре работа по очистке советского репертуара тем более своевременна, что наша драматургия растет и крепнет: в театрах Москвы и Ленинграда будет поставлено в пред
стоящем сезоне до шестидесяти новых пьес. При этом можно отметить весьма заметное повышение качества нашей драматургической продукции: в огромном количестве представляемых в органы конт
роля пьес нет еще делающих эпоху шедевров, но средний уровень культурности и художественности, несомненно, растет,—и процент макулатуры снижается даже для «агитки».
Объективные условия, в каких работает советский провинциальный театр, конечно, иные, но как раз этот относительно хороший, можно ска
зать, репертуарный урожай облегчает и провинции переход в новый период театрального строительства.
Местные органы, ведающие театральным делом (в большинстве политпросветы), уделяют минимум внимания качеству репертуара своих теат
ров и максимум—погоне за сборами, в жертву которым приносится, как обычное явление, и идеология и художественность. Без твердого положительного руководства, никем и ничем не регули
руемый, провинциальный театр катится по линии наименьшего сопротивления—то мечтая о «Днях Турбиных», то срывая аншлаги гнуснейшей макулатурой...
О том, что такой репертуар дисквалифицирует актера, распространяться не приходится,—и едва ли не в связи с этим находится то любопытноеобстоятельство, что за последние десять лет при
ток из провинции на столичные сцены свежих актерских дарований заметно ослабел.
Старые (а также и «новые»—под их влиянием) работники театра затянут, конечно, привычную волынку: «рад бы в художественный и идеологический рай—да хозрасчетные грехи не пускают»...
Это неверно. По крайней мере, не совсем верно. Опыт показал, что выдержанная в худо
жественном и идеологическом отношениях пьеса всегда оправдает себя и в хозяйственном отношении. Опыт показал, что твердый курс на организованного зрителя держит «кассу» в состоянии устойчивого равновесия. Отпадает и последнее возра
жение—будто «нет пьес», потому что шестьдесят новых пьес - это целый репертуар, даже для ре
кордного в этом отношении (что-то около 80 премьер в прошлом сезоне) театра в Махач-Кала.
Дело — за «малым»: за активностью и инициативой как театров, так и ведающих ими ин
станций и учреждений. Во всяком случае, тех объективных условий, которые толкали их на линию наименьшего сопротивления до сих пор, бо
лее не существует. Десятый и провинциальный советский сезон должен ознаменоваться сдвигом.
В. БЛЮМ.
Театр имени Вахтангова. «Барсуки»,