Первый проект Нового Театра был мною набросан в 1926 году; с тех пор ряд товарищей
подходил более или менее близко к моей работе, пока не оформилась та группа, которая работает над Новым Театром теперь.
Ближайшим моим сотоварищем по работе является художник-архитектор Д. Н. Чечулин.
При разрешении проблемы и разработки проекта Нового Театра перед нами стояли следующие основные задачи.
Наиболее полная механизация технической базы театра.
Механическое обслуживание не только сценической площадки и пространства над ней и под ней, но всего здания театра, вплоть до его сборки и разборки, в кратчайшее время, простейшими и экономнейшими способами для его передвижения в любое время года в другое место (пока что по железной дороге, однако,без требования железнодорожных составов, а в дальнейшем по любой дороге, воде и воздуху).
Создание универсальной механизированной и электрофицированной сценической площадки, на которой трехмерные люди и трехмерные вещи, располагаясь в трехмерном пространстве, могли бы быть рассматриваемы со всех четырех квадрантов зрительного зала. (В старом театре трех
мерные люди и вещи всегда рассматриваются как плоскостные изображения).
Достижения наилучших оптических (по графике, силе света и цветовой гамме) и акустических (для актеров, музыкантов и зрителей) усло
вий, при помощи применения ряда новых, иногда вполне оригинальных приемов.
Все это в целях преодоления техникой театрального зрелища пространственных и временных границ в отношении наискорейшей смены чередующихся сцен, или непрерывного изменения оформления, сопровождающего отрывок.
Превращение театра в универсальную зрелищную машину, т.-е. его электротехническая и механическая реконструкция и индустриализация заранее предполагают и рассчитаны на его новую репертуарную линию.
Идеологической осью нового репертуара будут не драматические коллизии отдельных личностей, коллизии, проходящие по истоптанным и исхо
номики борьба людских группировок и классов, с одной стороны, и трагически-героическая и радостно-победоносная борьба человечества с природой— с другой.
Естественно, что Новый Театр, обращенный лицом своим вперед, должен будет говорить могучим языком созвучного современности художественно-технического оформления.
Попытки не плохих и, даже считающих себя театральными революционерами, режиссеров, путем перекройки старых и новых пьес и „оригинальных оформлений“ создать подлинный массо
вый, революционный театр—заранее обречены на неудачи, поскольку эти попытки производятся в роскошных катафалках старых зал феодальной и буржуазной архитектуры.
В старую телегу, в лучшем случае, можно запречь великолепную тройку, но как ее ни оформляй, из нее не сделаешь ни аэроплана, ни цепелина.
Установка вертушек и „новейшей световой аппаратуры“ только еще более подчеркивает техническую и экономическую нелепость этих предприятий.
Техническая нелепость состоит в том, что механика, созвучная эпохе русских крепостных самодуров, освещается электрической лампочкой, всунутой вместо керосиновой коптилки, а десятки рабочих своими горбами и руками „офор
мляют“ театральную мануфактуру, иногда вручную вращая вертушку или двигая, с позволения ска
зать, „механизированные“ площадки. (В Новом Театре управлять механикой сцены будут тричетыре, а может быть, даже всего один человек).
Экономическая нелепость состоит в том, что 1.500 — 2.000 работников театра обслуживают
ков театра обслуживают 800—1.200 зрителей. Это анекдотическое соотношение числа работников театрального производства к его единовременным потребителям, число которых зависит исключи
тельно от емкости зрительного зала, и объясняет высокую цену театральных билетов и непременную убыточность подобных зрелищных предприятий.
подходил более или менее близко к моей работе, пока не оформилась та группа, которая работает над Новым Театром теперь.
Ближайшим моим сотоварищем по работе является художник-архитектор Д. Н. Чечулин.
При разрешении проблемы и разработки проекта Нового Театра перед нами стояли следующие основные задачи.
Наиболее полная механизация технической базы театра.
Механическое обслуживание не только сценической площадки и пространства над ней и под ней, но всего здания театра, вплоть до его сборки и разборки, в кратчайшее время, простейшими и экономнейшими способами для его передвижения в любое время года в другое место (пока что по железной дороге, однако,без требования железнодорожных составов, а в дальнейшем по любой дороге, воде и воздуху).
Создание универсальной механизированной и электрофицированной сценической площадки, на которой трехмерные люди и трехмерные вещи, располагаясь в трехмерном пространстве, могли бы быть рассматриваемы со всех четырех квадрантов зрительного зала. (В старом театре трех
мерные люди и вещи всегда рассматриваются как плоскостные изображения).
Достижения наилучших оптических (по графике, силе света и цветовой гамме) и акустических (для актеров, музыкантов и зрителей) усло
вий, при помощи применения ряда новых, иногда вполне оригинальных приемов.
Все это в целях преодоления техникой театрального зрелища пространственных и временных границ в отношении наискорейшей смены чередующихся сцен, или непрерывного изменения оформления, сопровождающего отрывок.
Не менее важной была задача максимальной емкости зрительного зала, при минимальном удалении зрителя от сценической площадки и размещения его на наименьшей высоте. Это разрешилось тем, что зрелище буквально охватывает и покрывает зрителя.
Превращение театра в универсальную зрелищную машину, т.-е. его электротехническая и механическая реконструкция и индустриализация заранее предполагают и рассчитаны на его новую репертуарную линию.
Идеологической осью нового репертуара будут не драматические коллизии отдельных личностей, коллизии, проходящие по истоптанным и исхо
женным тропам идеалистически-реалистического психологизма, а вытекающая из техники и эко
номики борьба людских группировок и классов, с одной стороны, и трагически-героическая и радостно-победоносная борьба человечества с природой— с другой.
Естественно, что Новый Театр, обращенный лицом своим вперед, должен будет говорить могучим языком созвучного современности художественно-технического оформления.
Попытки не плохих и, даже считающих себя театральными революционерами, режиссеров, путем перекройки старых и новых пьес и „оригинальных оформлений“ создать подлинный массо
вый, революционный театр—заранее обречены на неудачи, поскольку эти попытки производятся в роскошных катафалках старых зал феодальной и буржуазной архитектуры.
В старую телегу, в лучшем случае, можно запречь великолепную тройку, но как ее ни оформляй, из нее не сделаешь ни аэроплана, ни цепелина.
Установка вертушек и „новейшей световой аппаратуры“ только еще более подчеркивает техническую и экономическую нелепость этих предприятий.
Техническая нелепость состоит в том, что механика, созвучная эпохе русских крепостных самодуров, освещается электрической лампочкой, всунутой вместо керосиновой коптилки, а десятки рабочих своими горбами и руками „офор
мляют“ театральную мануфактуру, иногда вручную вращая вертушку или двигая, с позволения ска
зать, „механизированные“ площадки. (В Новом Театре управлять механикой сцены будут тричетыре, а может быть, даже всего один человек).
Экономическая нелепость состоит в том, что 1.500 — 2.000 работников театра обслуживают
1.500—2.000 зрителей (в роде Большого театра) или, при наилучших условиях,, 400—500 работни
ков театра обслуживают 800—1.200 зрителей. Это анекдотическое соотношение числа работников театрального производства к его единовременным потребителям, число которых зависит исключи
тельно от емкости зрительного зала, и объясняет высокую цену театральных билетов и непременную убыточность подобных зрелищных предприятий.