дрейфующей льдины надолго сохранятся в памяти. Разве забыть, например, как я
молниеносно превратился в цырюльника и с помощью туповатой машинки для стриж
ки волос и кривых медицинских ножниц с великолепной важностью стриг папанинцев? Женя Федоров вышел из моей парик
махерской сильно помолодевшим и похорошевшим.
С шутливой галантностью я выписал чек на 2 р. 25 к. и передал его знаменитому зимовщику.
Женя Федоров пошел за деньгами. Потом он вспомнил, что у него на льдине было 13 руб. и эти деньги Папанин сжег вместе с его запасными штанами. Вместо этих 2 р. 25 к. он подарил мне карту дрейфа с надписью: «Халипу-парикмахеру на память». Я считаю себя в выигрыше.
***
Какие выдержки я применил при съемках? Сo мной был, как я уже говорил, экспо
зиметр Вестона выпуска 1937 г. До этого я пользовался им при съемке в Азербайд
жане, и прибор этот никогда меня не под
водил. Здесь же, в Арктике, экспозиметр
вначале не внушал мне доверия. Выхожу на палубу. Устанавливаю на-глаз, что фото
графировать надо со скоростью 1/зо сек. Это подтвердил и т. Темин. А экспозиметр показывал 1/100 сек. Как быть? Товарищи горячо советовали мне выбросить экспозиметр в Норвежское море. Но я решил фото
графировать с разными скоростями: и так, как мне казалось правильным, и так, как показывал экспозиметр.
Невзирая на шторм, я проявил в порядке проверки 8 кассет. Вода была очень теп
лая и мутная, мне ее приходилось сначала фильтровать через ватку, потом я выхо
дил на палубу, набирал в большое ведро ледяную воду и опускал в него графин с теплой водой. Но когда я вносил графин в помещение, вода опять очень быстро на
гревалась, и мне приходилось повторять эту операцию несколько раз. Проявление пленки убедило меня в том, что экспозиметр Вестона показывал выдержку безукоризненно правильно.
Когда мы сошли на льдину, я вынул свой экспозиметр. Он показывал 1/200 сек. Я спросил т. Темина:
— С какой ты снимаешь? — С сороковой.
Тут т. Темин опять посоветовал мне отказаться от пользования экспозиметром.
Но я доверял этому честному прибору, который к трем часам дня показывал уже выдержку в 1/500 сек.
В пути я проявил часть пленки. Технически она оказалась идеальной. Я опасался за пленку Темина, но он был совершенно уверен в том, что у него все благополучно. Так оно и оказалось. И у т. Темина получились отличные негативы. Хорошие результаты при съемке с различной выдерж
кой можно объяснить не только различной
чувствительностью пленки, но и большой широтой их.
Проявление моей пленки, доставленной в Москву, было поручено по моей настоятель
ной просьбе фоторепортеру Союзфото Э. Евзерихину. С этой работой он справился блестяще.
Исключительный героизм летчиков Борисенко и Гриценко, в тяжелых летных условиях взявшихся доставить пленку по назначению, прекрасная организация моей поездки со стороны Союзфото, помощь товарищей и постоянное дружеское содейст
вие командования «Таймыра» — все это обеспечило успех моих съемок и быструю доставку негативов в «Фотохронику».
...На борту «Таймыра» готовился банкет. Мы дали папанинцам шесть часов для сна, ходили вокруг их каюты на цыпочках. По
том оказалось, что тт. Федоров и Ширшов ни одной минуты не спали. Они нашли в своей каюте комплекты «Правды» и «Из
вестий» и все это время не отрывались от чтения газет.
Радостные и бодрые вышли все на банкет. Наша команда постаралась сделать
все возможное, чтобы банкет выглядел как можно лучше.
Во время нашего товарищеского ужина пришли телеграммы от товарища Сталина и от членов Политбюро ЦК ВКП(б) на имя папанинцев и на имя экипажей «Таймыраи «Мурмана». Тут же мы написали ответ, а один из наших товарищей сел за пианино, и мы все с огромным подъемом пели «Интернационал». После этого мы налили бо
калы шампанским и подняли тост за того, кто вдохновил наших товарищей героически продержаться девять месяцев на дрей
фующей льдине, кто вдохновил нас всех на выполнение задания партии и правитель
ства, — мы подняли тост за товарища Сталина !
Я. Халип
Специальный корреспондент Союзфото на ледоколе „Таймыр“
молниеносно превратился в цырюльника и с помощью туповатой машинки для стриж
ки волос и кривых медицинских ножниц с великолепной важностью стриг папанинцев? Женя Федоров вышел из моей парик
махерской сильно помолодевшим и похорошевшим.
С шутливой галантностью я выписал чек на 2 р. 25 к. и передал его знаменитому зимовщику.
Женя Федоров пошел за деньгами. Потом он вспомнил, что у него на льдине было 13 руб. и эти деньги Папанин сжег вместе с его запасными штанами. Вместо этих 2 р. 25 к. он подарил мне карту дрейфа с надписью: «Халипу-парикмахеру на память». Я считаю себя в выигрыше.
***
Какие выдержки я применил при съемках? Сo мной был, как я уже говорил, экспо
зиметр Вестона выпуска 1937 г. До этого я пользовался им при съемке в Азербайд
жане, и прибор этот никогда меня не под
водил. Здесь же, в Арктике, экспозиметр
вначале не внушал мне доверия. Выхожу на палубу. Устанавливаю на-глаз, что фото
графировать надо со скоростью 1/зо сек. Это подтвердил и т. Темин. А экспозиметр показывал 1/100 сек. Как быть? Товарищи горячо советовали мне выбросить экспозиметр в Норвежское море. Но я решил фото
графировать с разными скоростями: и так, как мне казалось правильным, и так, как показывал экспозиметр.
Невзирая на шторм, я проявил в порядке проверки 8 кассет. Вода была очень теп
лая и мутная, мне ее приходилось сначала фильтровать через ватку, потом я выхо
дил на палубу, набирал в большое ведро ледяную воду и опускал в него графин с теплой водой. Но когда я вносил графин в помещение, вода опять очень быстро на
гревалась, и мне приходилось повторять эту операцию несколько раз. Проявление пленки убедило меня в том, что экспозиметр Вестона показывал выдержку безукоризненно правильно.
Когда мы сошли на льдину, я вынул свой экспозиметр. Он показывал 1/200 сек. Я спросил т. Темина:
— С какой ты снимаешь? — С сороковой.
Тут т. Темин опять посоветовал мне отказаться от пользования экспозиметром.
Но я доверял этому честному прибору, который к трем часам дня показывал уже выдержку в 1/500 сек.
В пути я проявил часть пленки. Технически она оказалась идеальной. Я опасался за пленку Темина, но он был совершенно уверен в том, что у него все благополучно. Так оно и оказалось. И у т. Темина получились отличные негативы. Хорошие результаты при съемке с различной выдерж
кой можно объяснить не только различной
чувствительностью пленки, но и большой широтой их.
Проявление моей пленки, доставленной в Москву, было поручено по моей настоятель
ной просьбе фоторепортеру Союзфото Э. Евзерихину. С этой работой он справился блестяще.
Исключительный героизм летчиков Борисенко и Гриценко, в тяжелых летных условиях взявшихся доставить пленку по назначению, прекрасная организация моей поездки со стороны Союзфото, помощь товарищей и постоянное дружеское содейст
вие командования «Таймыра» — все это обеспечило успех моих съемок и быструю доставку негативов в «Фотохронику».
...На борту «Таймыра» готовился банкет. Мы дали папанинцам шесть часов для сна, ходили вокруг их каюты на цыпочках. По
том оказалось, что тт. Федоров и Ширшов ни одной минуты не спали. Они нашли в своей каюте комплекты «Правды» и «Из
вестий» и все это время не отрывались от чтения газет.
Радостные и бодрые вышли все на банкет. Наша команда постаралась сделать
все возможное, чтобы банкет выглядел как можно лучше.
Во время нашего товарищеского ужина пришли телеграммы от товарища Сталина и от членов Политбюро ЦК ВКП(б) на имя папанинцев и на имя экипажей «Таймыраи «Мурмана». Тут же мы написали ответ, а один из наших товарищей сел за пианино, и мы все с огромным подъемом пели «Интернационал». После этого мы налили бо
калы шампанским и подняли тост за того, кто вдохновил наших товарищей героически продержаться девять месяцев на дрей
фующей льдине, кто вдохновил нас всех на выполнение задания партии и правитель
ства, — мы подняли тост за товарища Сталина !
Я. Халип
Специальный корреспондент Союзфото на ледоколе „Таймыр“