о новом

ЗРИТЕЛE

К

ак показывает действительность, вопрос о рабочей полосе до сих пор служит предметом дискуссии и в частности нашими государственны
ми театрами совершенно не разрешен. Ибо нельзя же назвать решением вопроса того положения,
при котором проникновение теабилетов в самую гущу рабочих масс находится в тесной зависимости от целого ряда всевозможных случайностей.
Не только наш основной советский лозунг — «искусство — трудящимся», но и многолетний опыт показал, что рабочий зритель играет решающую в экономике зрелищных предприятий роль. Стоит только вспомнить 24 и 25 годы, т.-е. сезоны без более или менее твердой рабполосы, как перед глазами предстанут пустующие зрительные залы. На почве этого запустения в те времена возникла неправильная теория об одряхлении аков, об их никчемности, ненужности. Теория, смело утверждавшая, что аки являются отмирающими аттри
бутами прошлого. С тех пор прошло всего лишь пара убедительнейших лет, опрокинувшая и суждения решительных теоретиков одряхления и заставившая аки встряхнуться. Вряд ли какой смельчак рискнет теперь утверждать, что у аков нет зрителя: повседневность свидетельствует об ином.
Ныне вместо вопроса — где зритель? — перед аками возник другой — подлинное обслуживание
пролетария-зрителя. Чуть ли не в каждом номере теапрессы этой стороне дела ныне отводится почтенное место, к этому приковывается внимание теаруководителей. Задача — большая, серьезная, резко бросающаяся в глаза.
Настоящей статьей автор преследует цель объективного освещения злобы театрального дня, стремясь посильно помочь заинтересованным сторонам в разрешении острых вопросов.
Прежде всего, оглашенные уже в печати данные отмечают оторванность театра от масс, от зрителя. Вызывают полемику, главным образом, о методах распространения льготных билетов (так называе
мой рабполосы). Многие утверждают, что дело заполнения зрительных зал кадрами нового зри
теля в практике большинства аков не играет первостепенной роли. Так ли это? И, если так, то в какой степени повинны в этом аки?
Как известно, большинство гостеатров дефицитно. В своем стремлении «убить» дефицит они, естественно, в первую очередь обращаются к своей основной доходной статье — сборам. Театр не может пожертвовать своими экономическими интересами, ибо его финансовая обеспеченность определяет всю деятельность его на каждый сезон. Неизбежная необходимость вложиться в строгие рамки бюджета подчас вынуждает отказываться и от очень почетных задач: доходность
всецело обуславливает и экономические и творческие возможности зрелищных предприятий.
Таким образом вопрос о классовом составе аудитории упирается в элементарные экономические проблемы. В допущенных в деле обслуживания организованного зрителя ошибках не всецело повинны аки.
В вопросе о том, насколько широко охвачены кадры рабочего зрителя, заинтересованы не только театры, но и профсоюзы в лице их культотделов.
На каждый репертуар выделяется льготная полоса, направляемая в районы. Вообще-то театральные кассы открыты для каждого гражданина. Но дело фабзавместкомов установить через райкассы контакт с любым из театров. Если суще
ствует сомнение в правильности распределения льготных билетов, культ
отделы должны взять под контроль это дело. И не только взять под кон
троль. Этого мало. Культотделы обязаны хотя бы отчасти учесть потребности охваченных ими кадров и принять самое деятельное участие в деле удовле
творения их теа-потребностей. Экономические затруднения нередко толкают театры по линии, идущей в разрез с интересами рабочего зрителя. Хроническая погоня за расширением доходности нередко бьет непосредственно по льготной полосе. Так, например, в сезоне 1926/27 гг. МХАТ І в течение 2 зимних месяцев выделил на «Дни Турбиных» всего около 2.500 мест, а Малый театр на «Любовь Яровую» в продолжение месяца около -
200 мест. И это в то время, когда обе пьесы пре
обладали в репертуаре, идя от 3—5 раз в неделю. Одновременно с этим наблюдается чрезмерное увлечение продажей спектаклей благотворитель
ным организациям, извлекающим из этого прибыль. Под мерку снижения цен (на теапродукцию) такие операции никак не подходят. И, конечно, «благотворители» предпочитают именно те спектакли, которые интересуют нового зрителя. Подобные сделки с «благотвори
телями» есть фактическое укорачивание льготной полосы по наиболее популярным спектаклям. Нельзя театр лишить возможности «самоокупатьновую постановку, но еще более непозволительно превращать ее в предмет спекуляции «благотворителя».
Не всегда театры скупятся на льготную полосу. Ранней осенью и к лету, когда природа гонит из города публику, льготность растет. Данные по сезону 1926/27 гг. говорят о том, что в сентябре полоса расширяется больше, чем вдвое (против ноября МХАТ I выделил мест больше на 125%, в мае—на 70% и т. д., и т. д.). Но и процент возвращения льготы обратно в театры также в то время растет, поднимаясь, к примеру, в ГАБТ’е до 50% в апреле с 2 1/2% ноября и т. д.
Здесь следует заострить внимание. Два года тому назад рабполоса спасла аки. Сезон 24/25 гг. шел при средних сборах по ГАБТ’у в 39%. МХАТ 1 — 61%, Малому—69%, Экспериментальному — 31 %, Камерному—47% и т. д.
В первый же год введения рабполосы сборы повысились по ГАБТ’у на 36%, по Экспериментальному на 59%, по Камерному на 44% и т. д.
Новый зритель сыграл прямо-таки спасающую роль, подняв доходность госактеатров в один год на миллион с лишним рублей. Так надо же помнить это и понимать связь с профсоюзным зрителем как единственную гарантию нормальной деятельности! Где же все же кроются пути максимального удовлетворения теа-запросов нового зрителя? Мы придаем исключительное значение абонементам. Для остро нуждающихся в оборотных средствах театров (в особенности в летнее время) абоне
менты — выход из положения. И в вопросе заполнения аудиторий профсоюзными кадрами они могут сыграть решающую роль. В настоящее
время интересуются, главным образом, грубо говоря, простым процессом реали
зации выделенных в абонементы
и льготность мест, но ни в коем случае не характером их направления по определенным каналам. Эту исключительно важную задачу культотделы должны считать своей заботой.