„ЧЕРНОРАБОЧИЕ ИСКУССТВА“

(О забытой категории людей)

Е

сть у нас режиссеры большого масштаба. Работают они в крупных театрах, производят всевозможные эксперименты в области искусства, ставят серьезные и несерьезные пьесы, переделывают авторов, ломают сценические площадки и тратят на это «энноеколичество денег, в зависимости от темперамента режиссера.
К услугам таких режиссеров целый штат работников, обслуживающих громадную театраль
ную машину: здесь и актеры высокой сценической культуры, и художники, и костюмеры, и бутафоры и все те, которые своим мастерством помогают двигать вперед наше родное искусство.
И есть режиссеры «маленькие», разбросаны они по всему нашему необъятному Союзу от архангельских тундр до сурового Кавказа, от донецких рудников до далекой Сибири.
На тысячах фабрик и заводов СССР работают они, эти незаметные труженики сцены, большин
ство которых окончательно и бесповоротно сменяло актерское ремесло на тяжелый труд кружковода в рабочем клубе.
Не для красивого словца назвал я наших клубных режиссеров «чернорабочими искусства».
Всей своей нервной, кропотливой работой они целиком и полностью оправдывают это название.
Очень немногие из них получают спецставки: разве какой-нибудь маститый, повинуясь минут
ному капризу своей непостоянной натуры, «соблаговолит» на определенный период времени сойти со своего пьедестала «вниз», в массы, и дать, разумеется, за приличную мзду, ряд уроков «чистого искусства».
Но это—редкие случаи, насчитывающиеся единицами.
Обычно, в силу положений, «спецставка» руковода не превышает, при благоприятных условиях, 120 рублей в месяц, а при обыкновенных—50— 60 рублей.
«Энное» же количество денег, расходуемых им на клубную постановку, независимо от темперамента кружковода, не переходит сумму в 20— 25 рублей.
В смысле обслуживающего персонала дело обстоит еще проще: руковод драматического кружка,
являясь режиссером клубного спектакля, в то же время нередко с успехом выполняет роль своего собственного помощника, художника, костюмера, гримера, осветителя сцены, очень часто, суфлера, а иногда, принимая во внимание тяжелое финансовое положение клуба и отсутствие людей, самоотверженно заменяет рассыльного, привозя и отвозя, нужные для спектакля, костюмы и парики.
Как видите, диапазон довольно обширный!!! И все же, несмотря на целый ряд ненормальных условий, невзирая на отсутствие квалифицированных исполнителей, кружковод ухитряется,
применяясь к запросам мест, ставить 2, а иногда и 3 спектакля в месяц.
Но производственная работа—это лишь одна сторона его обязанностей. В основе его работы должна лежать общественность, ибо руковод не только режиссер и преподаватель сценического искусства, но и общественный работник-пропагандист, строитель новой культуры, воспитатель массы.
И в этом существо его работы!!!
Кружковод должен находиться в стадии перманентного культурного роста, чтобы его не переросли воспитываемые им кружковцы.
Отсюда некоторый «универсализм» кружковода. Принимая во внимание колоссальный рост клубной сцены и то большое значение, которое придается ей в настоящее время партийными и профессиональными организациями, было бы
естественно ожидать, что личность кружковода, которому поручена почетная роль строителя но
вого театра, вырастет, и на нее будет обращено должное внимание, необходимое для нормальной работы.
К сожалению, мы видим со стороны многих общественных организаций абсолютно-пассивное, чтобы не сказать больше, отношение, глубоко не
справедливое и обидное для людей, плотью и кровью вросших в советскую общественность.
Ни одной категории работников искусств не уделяется в прессе так мало внимания и места, как кружководам. Широкой аудитории они совер
шенно неизвестны, бытом и условиями их работы мало кто интересуется.
Места швыряются руководителями, как угодно. Я полагаю, что не ошибусь, если скажу, что нет ни одной такой «неуживчивой» профессии, как круж
ковод. Достаточно какому-нибудь председателю правления клуба или даже рядовому члену правления не взлюбить руководителя — и конец. На
чинаются сплетни, интриги, и кружковод, часто прекрасный методист и опытный работник, должен уйти с работы или дожидаться, пока его выгонят.
Конфликты и третейские суды, в данном случае, мало к чему могут привести. Даже при благоприятном для кружковода исходе дела, разве можно вести общественную работу в атмосфере неприязни и усиленных придирок!?
Летние месяцы, которых все категории рабочих и служащих с нетерпением ожидают, в чаянии отдыха, руководы ждут с нервной боязнью, так как лето несет с собой для них сокращение сети кружков и выбрасывание ряда работников на биржу. И так—каждый год!!!
Выборные работники Московского объединения кружководов 2 месяца не получают своего 40-рублевого жалования, так как предприятия не удо
сужились до сих пор внести процентного отчисления в союз.
И, наконец, яркий пример, совершенно недопустимого на 11 году революции, отношения к какой бы то ни было категории работников.
Знаете ли вы, что в течение 3-х месяцев МГСПС никак не заключит колдоговора с Горкомом кружководов и свыше 500 человек работников, живу
щих в центре театральной жизни, ждут у моря погоды в надежде, что кто-то когда-то о них вспомнит.
Вам, малозаметные труженики клубов, выполняющим самую черную работу по созиданию нового театра, прошедшим, наряду со всеми честными рабочими, школу гражданской войны и пережившим все трудности перехода строительства на но
вые рельсы, а сейчас, невзирая на препятствия, продолжающим работать на своем посту, вам, честные «чернорабочие искусства», жму руку.
Быть-может, когда советская общественность лучше ознакомится с условиями вашей жизни, она скажет о вас свое веское слово.
И, тогда, по всей вероятности, вы не будете замечать в театре ощутительного разделения на «больших» и «маленьких». Е. КОНСТАНТИНОВ