НОВАЯ МУЗЫКА НА КОНЦЕРТНЫХ ЭСТРАДАХ ЗА ПРЕДЕЛАМИ ЛЕНИНГРАДА И МОСКВЫ

женность, пафос или инструментальная изыскан
ность, нарядность, или юмор, гротеск, смех. Кто
то сказал, что марш из «Трех апельсинов» Про
кофьева действует не хуже солнечной ванны в Крыму. Это не преувеличение, в чем я имел возможность убедиться не один десяток раз. Маленькая сюита Стравинского тотчас входит в обиход, перед кем бы ее не играть — темы подхватываются, их напе
вают, они начинают соперничать чуть ли не с «Баядеркой», «Петрушка» нравится решительно всем — в Харькове, Киеве, Одессе, Кисловодске,
Баку, Симферополе; не помню, где приходилось еще играть эту музыку (кроме Ленинграда и Москвы), —везде «Петрушка», впервые услышан
ный, производит переворот в психике слушателя, настраивая его на новый лад, открывая перед ним новые горизонты с новыми требованиями, новым мерилом, новым подходом к музыке.
Во всех отношениях чрезвычайно важно наличие систематических и планомерных концертов. Зимой кроме Ленинграда и Москвы такая плано
мерность до некоторой степени имеется или будет иметься в трех городах Украины — Харьков, Киев, Одесса и в Ростове н/Д. Летом же задолго еще до Революции существовали в целом ряде городов симфонические сезоны, выполнившие в свое время огромную культурную работу (один Киев с своими концертами, пионером которых был и ныне здрав
ствующий М. И. Черняховский, чего стоит!). Теперь в деле летних концертов многое переме
нилось. Нет ни Павловска, ни Сестрорецка, нет «сезонов» в Ростове (бывало одновременно два и даже четыре оркестра), но за то начинают поя
вляться новые летние «сезоны», в сравнении со
старыми более серьезные и культурные. После мучительных перебоев пошли летние дела в Киеве, Одессе, был этим летом «сезон» в Харькове и целый ряд других более или менее крупных городов с боль
шим или меньшим успехом культивировали летом симфоническую музыку. Лучшее из дел, какое мне непосредственно пришлось наблюдать за последние годы — Баку.
Здесь было налицо то, что позволяет говорить о серьезном деле: хороший оркестр, пополненный отдельными артистами из других городов (Ленин
град, Харьков и др.), поддающийся дисциплине, трудоспособный, живой в своем интересе к музыке, быстро воспринимающий новое, обладающий эла
стичностью, оркестр, который не выколачивает ставку, а играет. Это не парадокс, потому что сплошь да рядом там, где главное должно быть от игры, ее то и нет.
Прибыли это дело не дает, («Искусство стоит деньги», как говорит Клемперер), но второй год существования показал, что аудитория увеличи
лась почти на 100%, интерес к делу значительно возрос и, если так пойдет дальше, то Баку, где еще 10 лет тому назад нечего было и думать о симфонической деятельности, превратится в серьезный культурный музыкальный центр.
Пример Баку должен быть заразительным. Симфоническая музыка несомненно находится в поре возрождения. Много еще на этом пути будет терниев, но здоровые ростки налицо и среди
них отрадно отметить те, из которых выростет и окрепнет новый слушатель, новый исполнитель, новый композитор. Новая музыка — не фикция, не каприз эстетствующего музыканта, а живое порождение новой живой жизни.
НИК. МАЛЬКО
О том, что музыка —
самое консервативное из искусств, что в этом одинаково повинны и слушатели и исполнители и да
же сочинители, что уху
труднее без особого желания воспринять новое и незнакомое, чем глазу; что большим подспорьем в «консервировании» музыкальных вкусов и впе
чатлений служит эстетство, недалеко ушедшее
от чувства уюта и покоя, дескать: позвольте мне наслаждаться, когда мне это хочется, а приобре
тать наслаждение усилием воли, сознания, от этого избавьте, — о всем этом давно известно, много сказано и написано.
Если жизнь всегда эволюционирует, то какова же амплитуда этой эволюции в нашу эпоху, когда общий сдвиг нарушает временно все законы эво
Громадный сдвиг, раз начавшись, продолжает сказываться, и живем мы сейчас в искусстве не в эпоху спокойных образований, а в пору постоян
ных толчков, сила которых доходит иной раз до больших «баллов».
В больших городах таковыми оказываются прежде всего новые театральные постановки, — на год — два. Что же до провинции, то здесь с новинками очень грустно и в лучшем смысле радуют спектакли, формально выполненные выше среднего уровня, принятого за норму.
В концертной жизни условия иные: если легче сыграть новую симфонию или новый квартет, чем осуществить новую театральную постановку, то за то нет возможности повторять исполнение так, как это бывает в театре, и поэтому в сознании слушателей остается только самое яркое и силь
ное. Бюлов однажды после малого успеха новой пьесы обратился к публике со словами: «Вы мало
аплодируете, значит, не поняли, я сыграю еще раз». Требование повторения («бис») обусловлено некоторым энтузиазмом и не всегда прямо пропорционально степени полученного удовольствия. Повторение пьес в других концертах затруднено скромным числом концертов при громадности
литературы. В результате, если вспомнить еще целый ряд других обстоятельств, выходит, что пропагандировать новую музыку совсем не так легко, как это кажется. Взять хотя бы вопрос нотный: новинки не продаются, а отдаются на прокат, при чем цены выше, чем в Германии, а финансовая обстановка концертов у нас труднее; например за одно исполнение «классической сим
фонии» Прокофьева в Германии платят на наши деньги 25 р., а у нас представителю издателя надо заплатить 40 или 35; за «Скифскую сюиту» того же автора — 80 р. и т. д. О Штраусе и говорить не приходится — его новые сочинения положительно
не по карману. Пока нет конвенции, многое у нас испоняется «явочным» порядком. Что будет после заключения конвенции, я ясно не представляю.
И при всем том в сознании слушателей концертов во всех городах, где бывают концерты — случайные или постоянные — произошел и за послед
ние годы решительный перелом. Новое становится модным так же, как в свое время последние симфо
нии Чайковского. От Чайковского не отвернулись,
но с большой охотой, почти с жадностью слушают Стравинского, Прокофьева, затем Скрябина, Штрау
са и других подобных. Лишний раз подтверждается, что сложность фактуры мало затрудняет обычного слушателя; его покоряет или внутреняя напря
люции, когда люди загораются и с ними горит ярким пламенем жизнь?