К ПРИЕЗДУ В. ПАПАЗЯНА
Для этого мы должны спроситъ—что, прежде всего, диктуют в этом направлении новые социальные отношения, каково их влияние на дра
матурга, а через него в на театр. Уже сама такая постановка вопроса до некоторой степени отве
чает, проводит разницу между старым и новым художником. Еще шире—между старым и новым художественным миросозерцанием.
Старая художественная культура ставила художника на отвлеченно идеологические высоты, покрывала ею плечи плащом, венчала чело лав
рами и торжественно вручала златострунную лиру. На, мол,—«виждь и внемли», но не трогайся с места. Называйся пророком, жрецом, еще как хочешь — и кури фимиам в «храме искусства». Старая гуманистическая, так называемая «духовная культура» ограничивала задачи художника философски-туманным «познанием жизни» (фак
тически это означало—защиту господствующих классовых отношений) и отображением ее (пас
сивный, художественный «образ», внутреннее оправдание его, психологический субъективизм и
проч.). Старый драматургический стиль, старая сценическая романтика, старый театральный прием, даже само старое театральное здание, кулисная сцена, зрительный зал—все было органи
зовано на потребу такого идеалистического и индивидуалистического искусства. Общественные отношения, драматургический прием и театраль
ное оформление—здесь все было единой системой художественных процессов в соответствовавшей им системе социальных связей.
Современный советский художник прежде всего активен. Его художественная мысль не только воспринимает и отражает мир, но и воздействует на него, видоизменяет его. Не только «познает», но и строит. Не только создает «образы», но и определяет свое отношение к ним. Современный советский художник не замыкается в личном психологизме, не млеет в сумеречных томлениях, не тянется мистической «интуицией» к «умирающим лебедям» прошлого и к внутреннему оправ
данию «человека вообще», космического человека. Не противопоставляет себя и своего «героя» кол
лективу, а, наоборот, от него черпает массовую зарядку и сочетает индустриальный динамизм эпохи с революционным пафосом.
Выражаясь грубо - схематически, вчерашний драматург в своих задачах и соответствовавших им приемах—кустарь, кустарь-одиночка. На ма
леньком верстачке театральной сцены-коробки он вместе с режиссером клеили своих «гордых и одиноких» «героев» и «героинь», переживавших страшно «психологически» свои «страстные» дра
мы любви и ревности и смиренно ждавших пока «через 200—300 лет» небо «покроется алмазами».
*
Новый драматург, таким образом, по сравнению с классическим, традиционным, академиче
ским драматургом, прежде всего,—монументален. Он шире интимизма старой сцены, он не вмещается в рамки ее трех единств, в маски ее семейно-адюльтерных амплуа, в схему индивидуа
листической интриги, в композицию замкнутого психологизма. Его реализм—не «пассивно-образная изобретательность, а—динамический конструк
ПРИЕМ В РЕДАКЦИИ
Ответственный секретарь В. А. Павлов — вторник, среда, четверг, от 3 до 5 ч. Секретарь редакции М. И. Ильин—ежедневно от 2 до 5 ч.
В последних числах февраля в Москву приезжает из заграницы известный армянский трагик В. Папазян. Первое его выступление состоится в «Отелло», второе в «Гамлете». Роль мавра В. Папазян исполнит на итальянском языке, а Гамлета на французском.
тивизм, расширяющий сценическое действие, отражающий в нем ритмы радио и кино. В капитали
стическом мире это создает разрыв с психологией мелко-буржуазного «счастья в уголке» и приводит к сумеречно-фокстротным настроениям. В нашей обстановке индустриализация—идеологиче
ский союзник искусства, ибо сама в себе, в своем техническом существе она несет элементы социализма.
Могут ли все эти грандиозные и поистине революционные общественно-экономические предпосылки и сдвиги в мышлении художника не тре
бовать себе и соответствующих организационных форм в искусстве, т.-е. новой технологии искус
ства (в данном случае пьесы и театра), нового стиля. Конечно, не могут. Должны. И уже требуют. Доказательства излишни. Они налицо..
Поэтому и надо сейчас со всей четкостью ставить вопрос (что я, по мере скромных сил, и ста
рался сделать в этой небольшой статье). Надо всячески бороться с раздающимися из правопопутнических кругов голосами, что «форма не важна, важно содержание». Надо уметь социально анализировать эти голоса, надо со всей твер
достью понять, что борьба за стиль сейчас вопрос не эстетический, не формальный, a вопрос орга
нической стройки советского искусства в целом, как одного из видов обще-советского культурного строительства.
ЭМ. БЕСКИН
Для этого мы должны спроситъ—что, прежде всего, диктуют в этом направлении новые социальные отношения, каково их влияние на дра
матурга, а через него в на театр. Уже сама такая постановка вопроса до некоторой степени отве
чает, проводит разницу между старым и новым художником. Еще шире—между старым и новым художественным миросозерцанием.
Старая художественная культура ставила художника на отвлеченно идеологические высоты, покрывала ею плечи плащом, венчала чело лав
рами и торжественно вручала златострунную лиру. На, мол,—«виждь и внемли», но не трогайся с места. Называйся пророком, жрецом, еще как хочешь — и кури фимиам в «храме искусства». Старая гуманистическая, так называемая «духовная культура» ограничивала задачи художника философски-туманным «познанием жизни» (фак
тически это означало—защиту господствующих классовых отношений) и отображением ее (пас
сивный, художественный «образ», внутреннее оправдание его, психологический субъективизм и
проч.). Старый драматургический стиль, старая сценическая романтика, старый театральный прием, даже само старое театральное здание, кулисная сцена, зрительный зал—все было органи
зовано на потребу такого идеалистического и индивидуалистического искусства. Общественные отношения, драматургический прием и театраль
ное оформление—здесь все было единой системой художественных процессов в соответствовавшей им системе социальных связей.
Современный советский художник прежде всего активен. Его художественная мысль не только воспринимает и отражает мир, но и воздействует на него, видоизменяет его. Не только «познает», но и строит. Не только создает «образы», но и определяет свое отношение к ним. Современный советский художник не замыкается в личном психологизме, не млеет в сумеречных томлениях, не тянется мистической «интуицией» к «умирающим лебедям» прошлого и к внутреннему оправ
данию «человека вообще», космического человека. Не противопоставляет себя и своего «героя» кол
лективу, а, наоборот, от него черпает массовую зарядку и сочетает индустриальный динамизм эпохи с революционным пафосом.
Выражаясь грубо - схематически, вчерашний драматург в своих задачах и соответствовавших им приемах—кустарь, кустарь-одиночка. На ма
леньком верстачке театральной сцены-коробки он вместе с режиссером клеили своих «гордых и одиноких» «героев» и «героинь», переживавших страшно «психологически» свои «страстные» дра
мы любви и ревности и смиренно ждавших пока «через 200—300 лет» небо «покроется алмазами».
*
Новый драматург, таким образом, по сравнению с классическим, традиционным, академиче
ским драматургом, прежде всего,—монументален. Он шире интимизма старой сцены, он не вмещается в рамки ее трех единств, в маски ее семейно-адюльтерных амплуа, в схему индивидуа
листической интриги, в композицию замкнутого психологизма. Его реализм—не «пассивно-образная изобретательность, а—динамический конструк
ПРИЕМ В РЕДАКЦИИ
Ответственный секретарь В. А. Павлов — вторник, среда, четверг, от 3 до 5 ч. Секретарь редакции М. И. Ильин—ежедневно от 2 до 5 ч.
В последних числах февраля в Москву приезжает из заграницы известный армянский трагик В. Папазян. Первое его выступление состоится в «Отелло», второе в «Гамлете». Роль мавра В. Папазян исполнит на итальянском языке, а Гамлета на французском.
тивизм, расширяющий сценическое действие, отражающий в нем ритмы радио и кино. В капитали
стическом мире это создает разрыв с психологией мелко-буржуазного «счастья в уголке» и приводит к сумеречно-фокстротным настроениям. В нашей обстановке индустриализация—идеологиче
ский союзник искусства, ибо сама в себе, в своем техническом существе она несет элементы социализма.
Могут ли все эти грандиозные и поистине революционные общественно-экономические предпосылки и сдвиги в мышлении художника не тре
бовать себе и соответствующих организационных форм в искусстве, т.-е. новой технологии искус
ства (в данном случае пьесы и театра), нового стиля. Конечно, не могут. Должны. И уже требуют. Доказательства излишни. Они налицо..
Поэтому и надо сейчас со всей четкостью ставить вопрос (что я, по мере скромных сил, и ста
рался сделать в этой небольшой статье). Надо всячески бороться с раздающимися из правопопутнических кругов голосами, что «форма не важна, важно содержание». Надо уметь социально анализировать эти голоса, надо со всей твер
достью понять, что борьба за стиль сейчас вопрос не эстетический, не формальный, a вопрос орга
нической стройки советского искусства в целом, как одного из видов обще-советского культурного строительства.
ЭМ. БЕСКИН