ПО ЧУЖИМ ГРАНКАМ
Вопрос о театре для детей, несмотря на всю свою актуальность и многие споры, как видно еще слабо движется вперед. Правда, если неко
торые театральные организации в этом отношении кое-что имеют в активе, то все же дело спектак
лей для детей в целом пребывает в достаточно хаотическом состоянии. Иллюстрация к этому—хотя бы очередной дневной спектакль в Мюзик-Холле в день памяти Ленина и девятого января. Вот что пишет об этом рецензент «Правды» С. Валерин:
«Организация воскресных детских утренников в Мюзик-Холле с первых же шагов начинает претерпевать «уклоны». Мы уже отмечали по поводу первой серии «Мурзил
ки и Мазилки» непедагогичность приема дирекции Мюзик-Холла, обещавшей продолжение спектаклей «в следующее воскре
сенье». Приходится констатировать, что это обещание дирекцией не выполнено. Прошло уже несколько воскресений, а второй серии «Мурзилки» все еще нет. Вместо «Мурзилкив минувшее воскресенье, в день памяти Ленина, в день годовщины девятого января, в Мюзик-Холле шла постановка К. Голейзовского «Шалуны».
В постановке этой инсценировано содержание известной немецкой детской книжки
Буша «Макс и Мориц», изъятой из наших детских библиотек ввиду того дезоргани
зующего влияния, которое она оказывает на детей. То, с чем борются наши педагоги и
библиотечные работники, популяризуется, таким образом, со сцены Мюзик-Холла в увлекательной форме театрального зрелища».
Весь спектакль—сплошная пропаганда озорства и доступных: детям форм хулиганства.
А что собой представляют «Шалуны», видно хотя бы из следующего:
«Кончается все это антипедагогическое дезорганизующее зрелище — все элементы которого нет надобности перечислять— «идеологической» концовкой: появляется
плакат: «Пошалили и будет»! (какая скромность определений!)».
«Какая скромность определений!» восклицает автор. Какая педагогическая и общественная скудость чувства! — добавим от себя. Мы вполне
присоединяемся в автору рецензии, который говорит:
«Мы считаем, что эта постановка должна быть снята с репертуара и что в дальнейшем к составлению детских программ ди
рекция Мюзик-Холла, как и всех, впрочем, других теа - предприятий, устраивающих детские утренники, должна привлечь опыт
ных педагогов, которые, зная пути детского восприятия, во-время предостерегут дирекцию от ошибок».
Совершенно верно. Пожалуй, даже целесообразно привлечь для этой цели опытных педагогов в соответствующие контролирующие репертуар органы.
НУЖНЫЙ ЧЕЛОВЕК
Зловредная театральная каста понедельничных халтурщиков («организации», жучки, участники
спектаклей—вплоть до заслуженных и народных), засоряющих советский репертуар старыми, вылинявшими пьесами, советскую сцену—плохими, ан
тикультурными спектаклями, уже спекульнула на возвращении В. И. Немировича-Данченко: вынули из нафталина его «Цену жизни». Афиша с трогательным невежеством гласит, что автор ее—народ
ный артист В. И. Немирович-Данченко. Это же все равно, наш если бы написать: «Николай прибыл из Царского в Ленинград»...
Когда художник—физически или в отношении творчества—кончился, тогда, бесспорно, целесо
образны экскурсы в его историю и биографию. Но В. И. Немирович-Данченко, каким мы его помним, не таков, чтобы в связи с его возвращением преда
ваться историческим воспоминаниям: нам он интересен, прежде всего, как сегодняшний.
В то время, как многие десять лет назад потерялись самым невинным образом при первых же
раскатах «землетрясения» и потом в течение ряда лет безуспешно пытались приспособить эту «ката
строфу» к своему дяде-ванинскому житию, В. И. Немирович-Данченко своей великолепно дисци
плинированной и натренированной мыслью сумел охватить гигантские размеры происшедшего: он осознал «это», в качестве художника, как исходную дату к культурной революции. Для него Ок
тябрьский «ураган» стал стимулом к дальнейшему поступательному движению—к нащупыванию новых путей, к поискам новых берегов.
Правда, мы его критиковали (мы были, конечно, «нетерпеливы»), но мы были с ним, как это
сейчас видно, попутчики. Ненависть к застою, к затхлости, к мумификации трупов, к повапленным саркофагам и кенотафам нас объединяла. И не слу
чайно тогда еще около Немировича - Данченко сгрудилась кучка самой живой и наиболее молодой мхатовской молодежи.
В лице В. И. на советскую почву вернулась большая культурная сила,—особенно нужная на едва-ли не самом слабом участке нашего культур
ного фронта—на театральном. Именно здесь, где явочным порядком осуществлена гегемония Художественного театра времен кнуто-гамсуновских и тете-манинских, где последним словом сцениче
ской техники начинает считаться балаганный трюк с поездом, перерезающим человека, где счи
тается нормальным, чтобы молодой (по паспорту) актер в своей игре с точностью воспроизводил игру «стариков» лет за 36—40 до наших дней. Именно
теперь, когда лицемерный лозунг: «Вперед—на сильном тормозе» пользуется всеобщим признанием, когда во имя «культуры» и под псевдонимом «культурной традиции» провозглашается самый беспардонный пассеизм, мещанство и закоснелость...
МЫ ждем, что появлению на нашем театральном горизонте такой «аккредитованной» и дей
Вопрос о театре для детей, несмотря на всю свою актуальность и многие споры, как видно еще слабо движется вперед. Правда, если неко
торые театральные организации в этом отношении кое-что имеют в активе, то все же дело спектак
лей для детей в целом пребывает в достаточно хаотическом состоянии. Иллюстрация к этому—хотя бы очередной дневной спектакль в Мюзик-Холле в день памяти Ленина и девятого января. Вот что пишет об этом рецензент «Правды» С. Валерин:
«Организация воскресных детских утренников в Мюзик-Холле с первых же шагов начинает претерпевать «уклоны». Мы уже отмечали по поводу первой серии «Мурзил
ки и Мазилки» непедагогичность приема дирекции Мюзик-Холла, обещавшей продолжение спектаклей «в следующее воскре
сенье». Приходится констатировать, что это обещание дирекцией не выполнено. Прошло уже несколько воскресений, а второй серии «Мурзилки» все еще нет. Вместо «Мурзилкив минувшее воскресенье, в день памяти Ленина, в день годовщины девятого января, в Мюзик-Холле шла постановка К. Голейзовского «Шалуны».
В постановке этой инсценировано содержание известной немецкой детской книжки
Буша «Макс и Мориц», изъятой из наших детских библиотек ввиду того дезоргани
зующего влияния, которое она оказывает на детей. То, с чем борются наши педагоги и
библиотечные работники, популяризуется, таким образом, со сцены Мюзик-Холла в увлекательной форме театрального зрелища».
Весь спектакль—сплошная пропаганда озорства и доступных: детям форм хулиганства.
А что собой представляют «Шалуны», видно хотя бы из следующего:
«Кончается все это антипедагогическое дезорганизующее зрелище — все элементы которого нет надобности перечислять— «идеологической» концовкой: появляется
плакат: «Пошалили и будет»! (какая скромность определений!)».
«Какая скромность определений!» восклицает автор. Какая педагогическая и общественная скудость чувства! — добавим от себя. Мы вполне
присоединяемся в автору рецензии, который говорит:
«Мы считаем, что эта постановка должна быть снята с репертуара и что в дальнейшем к составлению детских программ ди
рекция Мюзик-Холла, как и всех, впрочем, других теа - предприятий, устраивающих детские утренники, должна привлечь опыт
ных педагогов, которые, зная пути детского восприятия, во-время предостерегут дирекцию от ошибок».
Совершенно верно. Пожалуй, даже целесообразно привлечь для этой цели опытных педагогов в соответствующие контролирующие репертуар органы.
СУЧКИ И БРЕВНА
НУЖНЫЙ ЧЕЛОВЕК
Зловредная театральная каста понедельничных халтурщиков («организации», жучки, участники
спектаклей—вплоть до заслуженных и народных), засоряющих советский репертуар старыми, вылинявшими пьесами, советскую сцену—плохими, ан
тикультурными спектаклями, уже спекульнула на возвращении В. И. Немировича-Данченко: вынули из нафталина его «Цену жизни». Афиша с трогательным невежеством гласит, что автор ее—народ
ный артист В. И. Немирович-Данченко. Это же все равно, наш если бы написать: «Николай прибыл из Царского в Ленинград»...
Когда художник—физически или в отношении творчества—кончился, тогда, бесспорно, целесо
образны экскурсы в его историю и биографию. Но В. И. Немирович-Данченко, каким мы его помним, не таков, чтобы в связи с его возвращением преда
ваться историческим воспоминаниям: нам он интересен, прежде всего, как сегодняшний.
В то время, как многие десять лет назад потерялись самым невинным образом при первых же
раскатах «землетрясения» и потом в течение ряда лет безуспешно пытались приспособить эту «ката
строфу» к своему дяде-ванинскому житию, В. И. Немирович-Данченко своей великолепно дисци
плинированной и натренированной мыслью сумел охватить гигантские размеры происшедшего: он осознал «это», в качестве художника, как исходную дату к культурной революции. Для него Ок
тябрьский «ураган» стал стимулом к дальнейшему поступательному движению—к нащупыванию новых путей, к поискам новых берегов.
Правда, мы его критиковали (мы были, конечно, «нетерпеливы»), но мы были с ним, как это
сейчас видно, попутчики. Ненависть к застою, к затхлости, к мумификации трупов, к повапленным саркофагам и кенотафам нас объединяла. И не слу
чайно тогда еще около Немировича - Данченко сгрудилась кучка самой живой и наиболее молодой мхатовской молодежи.
В лице В. И. на советскую почву вернулась большая культурная сила,—особенно нужная на едва-ли не самом слабом участке нашего культур
ного фронта—на театральном. Именно здесь, где явочным порядком осуществлена гегемония Художественного театра времен кнуто-гамсуновских и тете-манинских, где последним словом сцениче
ской техники начинает считаться балаганный трюк с поездом, перерезающим человека, где счи
тается нормальным, чтобы молодой (по паспорту) актер в своей игре с точностью воспроизводил игру «стариков» лет за 36—40 до наших дней. Именно
теперь, когда лицемерный лозунг: «Вперед—на сильном тормозе» пользуется всеобщим признанием, когда во имя «культуры» и под псевдонимом «культурной традиции» провозглашается самый беспардонный пассеизм, мещанство и закоснелость...
МЫ ждем, что появлению на нашем театральном горизонте такой «аккредитованной» и дей