ШТАМПОВАЛЬНЫХ ДЕЛ МАСТЕРА

Очень упорным и живучим оказался постановочный стиль «а ля Мейерхольд», родившийся из «Озера Люль» и «Д. Е.». Уже давно он предста
влялся как будто исчерпанным, но каждый сезон
он возрождается снова в целом ряде столичных и провинциальных постановок. Молодые режиссеры больше всего любят упражняться именно в этом жанре.
Недавно происходила репетиция в одном из московских театров. Режиссер перед началом жаловался на труппу: она была неспособна к на
стоящей творческой работе. Режиссеру сочувство
вали. Но репетиция разрушила все иллюзии. Уже через полчаса режиссер кричал:
— Отставить! Как будто вы никогда не разлагались. Юбку поднимите выше, живот вперед, во всей фигуре распущенность! Ведь это же Европа, чорт возьми! Ев-ро-па! Повторить! Музыка!
Эпизод повторялся восьмой раз. Репетировалась пантомимическая сцена, изобретенная самим режиссером. Она должна была символически изоб
ражать европейскую буржуазию, стоящую на краю гибели. Все качалось, стонало в этом непроч
ном мире. Среди воющих людей печальной тенью проходил герой драмы. Героя изображал симпатичный, упитанный актер на роли бытового «ру
бахи-парня». Повидимому ему было непривычно изображать сомнамбулу. Но он добросовестно таращил на зрительный зал свои добродушные глаза и шагал по сцене неверной походкой. В фи
нале сцены все персонажи танцевали фокстрот, а для героя из-за кулис подавался скелет; с ним в паре он заканчивал пантомимическую картину.
Все это было удивительно пошло и до ужаса знакомо. Но режиссер был явно доволен своим мастерством. Подражая одному маститому поста
новщику, он закончил репетицию высоким криком с места:
— Хорошо! Хорошо!
Гораздо меньше в ходу стиль «под Камерный театр». Среди молодых режиссеров он стал по
являться совсем недавно и в виде легкого гарнира к преобладающим в репертуаре бытовым спектаклям.
— Быт, видите ли, надоел, — поучал один режиссер знакомую актрису.—Нужно его освежать. Нужно вводить формальную изысканность в эле
ментарную натуралистическую ткань современного спектакля. Идет невозможная вульгаризация. Мы должны противостоять упрощенчеству. Мы должны использовать утонченную культуру модернистов и формальных экспериментаторов...
Этот режиссер имел право так поучать актрису. Совсем недавно он поставил в приемах Камерного театра одну экзотическую пьесу, в которой рассказывалось о восстании в современной Индии.
Для этого спектакля все актрисы театра были снабжены восточными шалями и обучались основным пластическим движениям. Актерам рекомен
довалось не просто ходить по сцене, но делать широкие, стелющиеся прыжки на манер Цере
тели. Также советовалось всем участникам немного завывать при произнесении текста. Формально передовой спектакль был готов. Лучшим моментом в нем был финал пьесы. Героиня драмы, подняв
шая восстание в Индии, медленно выходила к рампе. С двух сторон выбегали обнаженные танцовщицы с шелковыми шалями в руках. Они сги
бались в красивых позах и «пластировали» руками и восточными шалями. Под эту симфонию движений героиня читала зажигающий, агитационный монолог. Занавес медленно сдвигался, а торжествующий режиссер покровительственно брал автора за руку, чтоб итти вместе с ним раскланиваться в публику.
2.
Когда-то в режиссеры обычно выходили почтенные, слегка седеющие люди. Теперь больше распространен тип молодого, совсем юного режиссера. Был даже случай в недавней театраль
ной практике в Москве, когда актеры отказались репетировать о режиссером из-за его крайне моло
дой внешности. Обидевшись, режиссер уехал в провинцию: там актеры оказались терпимее.
Однако, несмотря на преобладание молодежи, среди современных режиссеров также встречается много любителей штампованных приемов. В этой области создался целый ассортимент ходовых постановочных стандартов: первый — стиль «а ля Мейерхольд», второй — а ля театр им. МГСПС И, наконец, третий —«нечто под Камерный театр». Наивно думать, что каждый режиссер специали
зируется в одном каком-нибудь «стиле». Нет, для него обязательно хорошее владение всеми тремя.
1.
4.
Предположим, что в пьесе, назначенной к постановке, драматург сосредоточил три убийства, два самоубийства и т. п. Полный мрак начинается с первых же слов пьесы. «Прослойки» являются спасательным средством в руках режиссера. Так, перед началом действия на сцене молодые юноши, девушки в разноцветных майках весело играют в пушбол, перекидывая огромный «жизнерадостный» мяч. Перед каждым убийством или самоубий
ством те же юноши и девушки, в тех же майках делают различные гимнастические упражнения и маршируют под оптимистическую музыку. После каждого выстрела они же выстраивают живую «пирамиду», символизирующую здоровое товари
щеское единение мужчины и женщины. А в финале пьесы, когда почти все действующие лица оказы
ваются либо умершими, либо арестованными — тогда с барабанным боем выходят пионеры и на приветствие единственного оставшегося в живых положительного персонажа бодро и радостно отвечают: «всегда готозы».
5.
Театральная смена растет. Все чаще появляются молодые, талантливые режиссеры, работающие по оригинальным методам и умеющие не только поль
зоваться достигнутым, но и изобретать новое. Одно ТРАМовское движение чего стоит в этом отношении. Но наряду с этим пополняются и ряды мародеров, специализировавшихся на постано
вочных стандартах, тех мародеров, о которых мы говорили в этой статье.
ДЖОН клюв
3.
Есть один режиссерский рецепт для фабрикации в неограниченном количестве бодрых, жизне
радостных спектаклей. Этот рецепт удобен тем,
что буквально любая пьеса из советского быта, хотя бы самая мрачная, пессимистическая по настроению, может зазвучать со сцены свежо, ярко, молодо и оптимистично.
Здесь пускается в ход теория и практика бытовых «прослоек», применяемых с успехом во многих театрах типа им. МГСПС.