Мы очень мало уважаем своего зрителя. Это целиком относится ко всем театрам, в том числе и к различным театрам для взрослых. Каждый раз, когда театр вместе с драматургом бе
рется за ту или иную постановку, он прежде всего почему-то стремится к тому, чтобы зрителю стало все сразу ясно, понятно, и чтобы она не требовала от зрителя никаких дополнительных размышле
ний «по поводу». Тем самым театр проявляет слишком мало уважения к своему зрителю, забы
вая, что последний хочет и может самостоятельно думать.
Все сказанное особенно относится к зрителюребенку.
Когда ставят пьесы для детей, очень часто одну и ту же мысль повторяют по несколько раз.
Разжевывают то, что и так ясно, словом, стараются всемерно сократить тот путь к пониманию идеи пьесы, который не спеша должен проделать сам зритель. Это противоречит идее трудового воспи
тания в ее основе. По этой же причине бывает,
что ребята, чрезвычайно шумно реагирующие на действие спектакля, выходя из театра, мало говорят о виденном, а через несколько дней и вовсео нем забывают. Бывает и наоборот,—во время спектакля не наблюдается их особенных восторгов. На вопрос, понравился ли спектакль, по окон
чании его зритель отвечает «так себе,» а потом приходит смотреть ту же пьесу еще и еще; в своих играх, рисунках он все более и более возвращается к виденному. Последующее воздействие спектак
лей на зрителей еще не изучено нашими театрами, нужно за это дело взяться. Это поможет правиль
нее строить пьесы для детей. Материал пьесы должен быть построен таким образом, чтобы под влиянием его ребенок как бы самостоятельно делал правильные выводы. Кроме соответственного построения всей пьесы важен ее конец. Благополуч
ные концы—это то, чего настоятельно требует зритель, особенно детский. Однако бывают слиш
ком благополучные концы, которые все волнения, пережитые по ходу пьесы, к концу ее сводят на-нет, которые помогают зрителю спокойно расходиться
по домам с сознанием, что все в порядке, что их вмешательства не требуется. Вот это уже неверно. Каждая пьеса должна перекидывать мостик в реальную жизнь, должна как бы говорить зри
телю; «В данном случае дело обошлось, но единичный ли это случай? Что должен делать ты, чтобы такие случаи не повторялись?»
Современному ребенку ближе всего конечно современные темы. (Программа всей советской школы построена таким образом, чтобы ребенок, начиная от близкого ему окружающего, путем сравнений, экскурсов в прошлое утверждался бы
крепче в своем советском бытии.) Большинство театров для детей поняло необходимость выбирать темами своих спектаклей волнующие вопросы
детской современности. Наряду с этим некоторые театры для детей ставят Островского, Гоголя и т. д. Известный уклон в классику в театре для детей любят объяснять учебными целями. Такой
же учебно-вспомогательный взгляд на детские спектакли царит в Германии. В этих случаях театр играет роль географической карты, диаграм
мы или какого-либо другого учебного пособия. Я не отрицаю того, что некоторые (правда, очень немногие) классические произведения частично могут иметь при новой трактовке эмоциональное воздействие на наше юношество. Только на юно
шество. Только частично. Назовите хоть одну пьесу классического репертуара без любовных
сцен. Таких пьес нет. «Ах, наши дети и так все знают»,—подмигивая глазом, говорят некоторые
обыватели. Это конечно ложь. Если среди наших
подростков есть такие, которые преждевременно развиты в сексуальном отношении, то такие единичные факты бывали и прежде и ко
нечно не утверждать их, а бороться с ними — задача нашей общественности. Иногда говорят другое, а именно, что любовные сцены вызывают у детей-зрителей только смех и поэтому давать их можно. На пионерском слете пионерам был показан «Князь Игорь» в Большом театре. Дей
ствительно бесконечные «любишь ли ты, люблю ли я» вызывали смех зрителей. Но там же, именно после этого представления были замечены и двусмысленные подмигивания среди некоторых маль
чиков и девочек, чего, как правило, не бывает в театрах для детей, где показывается соответствующая возрасту зрителей пьеса. Иногда лю
бовные сцены совсем вытравляют из классических произведений. Коверкают произведение, дают не
верное о нем представление и только мешают по-настоящему понять его, что сможет ребенок сделать, лишь став взрослым.
Театр должен действовать прежде всего на эмоциональную сферу зрителя. Для этого показываемые пьесы должны учитывать тот круг эмоций, который может быть воспринят данным со
ставом зрителей. Театр не музей. Экспонировать
литературные достоинства пьес, которые не могут эмоционально заряжать и волновать зрителей, не задача театра. Здоровые сексуальные темы никто не отрицает для взрослых, но они совер
шенно не нужны для не созревших в половом отношении детей и подростков.
Очень много для построения репертуара дают собрания детей-зрителей, работа детского актива. Большинство театров для детей, намечая темы репертуара будущего года, прежде всего обсу
ждают этот вопрос с детским активом, т. е. с детьми: представителями школ, детдомов, мастерских,
отрядов. Но использование детского мнения также требует навыка. Не только ребенок-зритель, но даже и не искушенные в театральном деле взрос
☛
Наталья Сац на Всесоюзном пионерском слете
рется за ту или иную постановку, он прежде всего почему-то стремится к тому, чтобы зрителю стало все сразу ясно, понятно, и чтобы она не требовала от зрителя никаких дополнительных размышле
ний «по поводу». Тем самым театр проявляет слишком мало уважения к своему зрителю, забы
вая, что последний хочет и может самостоятельно думать.
Все сказанное особенно относится к зрителюребенку.
Когда ставят пьесы для детей, очень часто одну и ту же мысль повторяют по несколько раз.
Разжевывают то, что и так ясно, словом, стараются всемерно сократить тот путь к пониманию идеи пьесы, который не спеша должен проделать сам зритель. Это противоречит идее трудового воспи
тания в ее основе. По этой же причине бывает,
что ребята, чрезвычайно шумно реагирующие на действие спектакля, выходя из театра, мало говорят о виденном, а через несколько дней и вовсео нем забывают. Бывает и наоборот,—во время спектакля не наблюдается их особенных восторгов. На вопрос, понравился ли спектакль, по окон
чании его зритель отвечает «так себе,» а потом приходит смотреть ту же пьесу еще и еще; в своих играх, рисунках он все более и более возвращается к виденному. Последующее воздействие спектак
лей на зрителей еще не изучено нашими театрами, нужно за это дело взяться. Это поможет правиль
нее строить пьесы для детей. Материал пьесы должен быть построен таким образом, чтобы под влиянием его ребенок как бы самостоятельно делал правильные выводы. Кроме соответственного построения всей пьесы важен ее конец. Благополуч
ные концы—это то, чего настоятельно требует зритель, особенно детский. Однако бывают слиш
ком благополучные концы, которые все волнения, пережитые по ходу пьесы, к концу ее сводят на-нет, которые помогают зрителю спокойно расходиться
по домам с сознанием, что все в порядке, что их вмешательства не требуется. Вот это уже неверно. Каждая пьеса должна перекидывать мостик в реальную жизнь, должна как бы говорить зри
телю; «В данном случае дело обошлось, но единичный ли это случай? Что должен делать ты, чтобы такие случаи не повторялись?»
Современному ребенку ближе всего конечно современные темы. (Программа всей советской школы построена таким образом, чтобы ребенок, начиная от близкого ему окружающего, путем сравнений, экскурсов в прошлое утверждался бы
крепче в своем советском бытии.) Большинство театров для детей поняло необходимость выбирать темами своих спектаклей волнующие вопросы
детской современности. Наряду с этим некоторые театры для детей ставят Островского, Гоголя и т. д. Известный уклон в классику в театре для детей любят объяснять учебными целями. Такой
же учебно-вспомогательный взгляд на детские спектакли царит в Германии. В этих случаях театр играет роль географической карты, диаграм
мы или какого-либо другого учебного пособия. Я не отрицаю того, что некоторые (правда, очень немногие) классические произведения частично могут иметь при новой трактовке эмоциональное воздействие на наше юношество. Только на юно
шество. Только частично. Назовите хоть одну пьесу классического репертуара без любовных
сцен. Таких пьес нет. «Ах, наши дети и так все знают»,—подмигивая глазом, говорят некоторые
обыватели. Это конечно ложь. Если среди наших
подростков есть такие, которые преждевременно развиты в сексуальном отношении, то такие единичные факты бывали и прежде и ко
нечно не утверждать их, а бороться с ними — задача нашей общественности. Иногда говорят другое, а именно, что любовные сцены вызывают у детей-зрителей только смех и поэтому давать их можно. На пионерском слете пионерам был показан «Князь Игорь» в Большом театре. Дей
ствительно бесконечные «любишь ли ты, люблю ли я» вызывали смех зрителей. Но там же, именно после этого представления были замечены и двусмысленные подмигивания среди некоторых маль
чиков и девочек, чего, как правило, не бывает в театрах для детей, где показывается соответствующая возрасту зрителей пьеса. Иногда лю
бовные сцены совсем вытравляют из классических произведений. Коверкают произведение, дают не
верное о нем представление и только мешают по-настоящему понять его, что сможет ребенок сделать, лишь став взрослым.
Театр должен действовать прежде всего на эмоциональную сферу зрителя. Для этого показываемые пьесы должны учитывать тот круг эмоций, который может быть воспринят данным со
ставом зрителей. Театр не музей. Экспонировать
литературные достоинства пьес, которые не могут эмоционально заряжать и волновать зрителей, не задача театра. Здоровые сексуальные темы никто не отрицает для взрослых, но они совер
шенно не нужны для не созревших в половом отношении детей и подростков.
Очень много для построения репертуара дают собрания детей-зрителей, работа детского актива. Большинство театров для детей, намечая темы репертуара будущего года, прежде всего обсу
ждают этот вопрос с детским активом, т. е. с детьми: представителями школ, детдомов, мастерских,
отрядов. Но использование детского мнения также требует навыка. Не только ребенок-зритель, но даже и не искушенные в театральном деле взрос
☛
Наталья Сац на Всесоюзном пионерском слете