Многие в Западной Европе хотели бы ограничить бурную работу Пискатора.
В противовес этим крохоборческим объяснениям, режиссер открыто объявляет своими зада
чами создание политического театра, театра политической тенденции, театра политико - пролетарского, театра подлинно народного. Он осмеивает и разоблачает иллюзии и простой обман сторонников «чистого искусства», подчеркивает революционное значение театра, кик «рупора и аудитории нашего времени», как одного из «разрушителей той плотины, которая сдерживает поток новых жизненных соков нашего общества».
И последовательно идя по этому новому, для нынешнего европейского театра, пути и, солида
ризируясь с советским театром, он объявляет своей задачей «сценическое усвоение и применение фи
лософии Маркса», остро полемизируя попутно даже с отдельными уклонениями от этого в советской режиссуре.
Венцом идей и стремлений Пискатора является полное уничтожение границы между зрительным залом и сценой, создание театра, могущего быть рупором, выразителем чувства массы, — ее надежд, ее страданий и радости.
Вряд ли есть необходимость доказывать, что вся работа, проекты и идеи Э. Пискатора являются своевременным выражением политического кипе
ния и борьбы классов в послевоенной Германии, где начавшаяся революция очутилась - в полупридушенном состоянии, по милости предательства социал-демократии. Недаром буржуазия и социал-демократия в лице ее прессы и «публики», крича о Пискаторе, как о театральной сенсации, отвечают вместе с тем бешеным отпором на его политические тенденции.
Только на-днях телеграф принес известие, своевременно говорящее о том, что «германский сенат окончательно отклонил кассационную жалобу Эрвина Пискатора на запрещение роли Вильгельма в пьесе Распутин».
Разумеется, мысли Пискатора об идейно-по
литическом значении театра для нас, в стране победившего пролетариата, не составляют откровения. Столь же ясно, что смелая ломка театра, за
теянная Пискатором в Германии, получила бы свои более смягченные формы у нас, в советской стране, где пролетариату, в противоположность странам капиталистического Запада, из положе
ния «разрушителя» и борющейся стороны удалось
перейти на положение господствующего класса, являющегося одновременно и хозяи
ном всего культурного наследства и творцом новых ценностей, взращиваемых на новой со
циальной основе. Но все это не только не может ослабить нашего горячего братского сочувствия творчески-дерзновенным планам и действиям за
рубежного режиссера, но еще больше укрепляет наше понимание, наше идейное содействие всему тому, что он, вместе со своими сподвижниками, делает, задумывает, пропагандирует.
Театр Пискатора, не только будущий, но и настоящий, есть несомненно огромное идейно-поли
тическое и художественное достижение, есть одна из форм борьбы с буржуазией.
Пискатор, при всей трудности для него сразу выбраться на пути марксистского
театра (задача огромной новизны, сложности и трудности даже у нас!) — стоит на верных путях революционизирования театра. И в этом на
правлении — все симпатии нашего рабочего класса, наших советских культурных сил — на его стороне. А. ОРЛИНСКИЙ
ри определении наличия изменений в ста
ром актерском быту не следует, по моему мнению ,вдаваться в излиш
ний пессимизм, утверж
дая, что нынешняя жизнь актера едва ли чем отличается от его дореволюционного времяпрепровож
дения. Актерские нравы досоветского периода, блестяще отображенные в свое время в произведениях Куприна, Чехова, Островского и др., почти совершенно отошли в область прошлого и для теперешнего сценического молодняка пред
ставляются только забавными анекдотами. И не только приобщение актера к общественности, не только такие штришки, как увлечение физкуль
турой, шахматами и т. п., но самая психология советского актера ныне в корне отличается от вну
треннего миросозерцания прежнего работника сценического мастерства. Это факт, который без труда можно было бы подкрепить многочисленными аргументами, выходящими, однако, за пределы беглой заметки.
С другой стороны, к сожалению, стопроцентным оптимистом быть при обсуждении этого вопроса также не приходится. Слишком еще упруг и тесен тот треугольник, в котором бьется актерский быт. Театр, семья и халтура — вот три кита, соста
вляющие костяк нашего быта, порою одевающие на актера шоры, с трудом пропускающие отблески новизны. Для того, чтобы выскочить из этой ограниченности, нужно прежде всего рационали
зировать нашу театральную работу, дабы непроизводительно растрачиваемое в театре время не про
падало зря. Для взнуздания второго кита необходимо, чтобы актер ко
нечно, в массе своей,— отдельные персонажи в счет не идут), был бы
минимально обеспечен в материальном смысле, чтобы семейные заботы не отягощали излишним
и ненужным образом и без того обремененного работой и заботами сценического деятеля.
В отношении халтуры бесспорно то, что она должна быть организована так, чтобы не выбивать актера из линии выступлением кое-как и не пред
ставляла бы собой простую погоню за рублем, добываемым любым способом.
Итак, рационализация труда и некоторая материальная обеспеченность с успехом разобьют кандалы старого быта, освободив актеру время и дух для впитания нового.
Но этого мало, досуг актера должен быть культурно организован. Должны быть, наконец, стерты рамки нашей, не только цеховой или ведомственной ограниченности, но и разобщенности между дея
телями различного рода искусств, литературы и политики.
Надо организовать плацдарм, на котором встречались бы люди культуры всех родов оружия.
Мы надеемся, что организуемый в настоящее время Художественный Дискуссионный Клуб, о котором сообщалось в театральных журналах, задачу этого плацдарма и выполнит.
Артист Гостеатра «Музыкальная Студия» им. Вл. И. Немировича-Данченко —
С. ОСТРОУМОВ
По поводу статьи Н. Соколовского «Новый Быт
«Современный театр» №№ 2 и 4.
☛
В противовес этим крохоборческим объяснениям, режиссер открыто объявляет своими зада
чами создание политического театра, театра политической тенденции, театра политико - пролетарского, театра подлинно народного. Он осмеивает и разоблачает иллюзии и простой обман сторонников «чистого искусства», подчеркивает революционное значение театра, кик «рупора и аудитории нашего времени», как одного из «разрушителей той плотины, которая сдерживает поток новых жизненных соков нашего общества».
И последовательно идя по этому новому, для нынешнего европейского театра, пути и, солида
ризируясь с советским театром, он объявляет своей задачей «сценическое усвоение и применение фи
лософии Маркса», остро полемизируя попутно даже с отдельными уклонениями от этого в советской режиссуре.
Венцом идей и стремлений Пискатора является полное уничтожение границы между зрительным залом и сценой, создание театра, могущего быть рупором, выразителем чувства массы, — ее надежд, ее страданий и радости.
Вряд ли есть необходимость доказывать, что вся работа, проекты и идеи Э. Пискатора являются своевременным выражением политического кипе
ния и борьбы классов в послевоенной Германии, где начавшаяся революция очутилась - в полупридушенном состоянии, по милости предательства социал-демократии. Недаром буржуазия и социал-демократия в лице ее прессы и «публики», крича о Пискаторе, как о театральной сенсации, отвечают вместе с тем бешеным отпором на его политические тенденции.
Только на-днях телеграф принес известие, своевременно говорящее о том, что «германский сенат окончательно отклонил кассационную жалобу Эрвина Пискатора на запрещение роли Вильгельма в пьесе Распутин».
Разумеется, мысли Пискатора об идейно-по
литическом значении театра для нас, в стране победившего пролетариата, не составляют откровения. Столь же ясно, что смелая ломка театра, за
теянная Пискатором в Германии, получила бы свои более смягченные формы у нас, в советской стране, где пролетариату, в противоположность странам капиталистического Запада, из положе
ния «разрушителя» и борющейся стороны удалось
перейти на положение господствующего класса, являющегося одновременно и хозяи
ном всего культурного наследства и творцом новых ценностей, взращиваемых на новой со
циальной основе. Но все это не только не может ослабить нашего горячего братского сочувствия творчески-дерзновенным планам и действиям за
рубежного режиссера, но еще больше укрепляет наше понимание, наше идейное содействие всему тому, что он, вместе со своими сподвижниками, делает, задумывает, пропагандирует.
Театр Пискатора, не только будущий, но и настоящий, есть несомненно огромное идейно-поли
тическое и художественное достижение, есть одна из форм борьбы с буржуазией.
Пискатор, при всей трудности для него сразу выбраться на пути марксистского
театра (задача огромной новизны, сложности и трудности даже у нас!) — стоит на верных путях революционизирования театра. И в этом на
правлении — все симпатии нашего рабочего класса, наших советских культурных сил — на его стороне. А. ОРЛИНСКИЙ
П
ри определении наличия изменений в ста
ром актерском быту не следует, по моему мнению ,вдаваться в излиш
ний пессимизм, утверж
дая, что нынешняя жизнь актера едва ли чем отличается от его дореволюционного времяпрепровож
дения. Актерские нравы досоветского периода, блестяще отображенные в свое время в произведениях Куприна, Чехова, Островского и др., почти совершенно отошли в область прошлого и для теперешнего сценического молодняка пред
ставляются только забавными анекдотами. И не только приобщение актера к общественности, не только такие штришки, как увлечение физкуль
турой, шахматами и т. п., но самая психология советского актера ныне в корне отличается от вну
треннего миросозерцания прежнего работника сценического мастерства. Это факт, который без труда можно было бы подкрепить многочисленными аргументами, выходящими, однако, за пределы беглой заметки.
С другой стороны, к сожалению, стопроцентным оптимистом быть при обсуждении этого вопроса также не приходится. Слишком еще упруг и тесен тот треугольник, в котором бьется актерский быт. Театр, семья и халтура — вот три кита, соста
вляющие костяк нашего быта, порою одевающие на актера шоры, с трудом пропускающие отблески новизны. Для того, чтобы выскочить из этой ограниченности, нужно прежде всего рационали
зировать нашу театральную работу, дабы непроизводительно растрачиваемое в театре время не про
падало зря. Для взнуздания второго кита необходимо, чтобы актер ко
нечно, в массе своей,— отдельные персонажи в счет не идут), был бы
минимально обеспечен в материальном смысле, чтобы семейные заботы не отягощали излишним
и ненужным образом и без того обремененного работой и заботами сценического деятеля.
В отношении халтуры бесспорно то, что она должна быть организована так, чтобы не выбивать актера из линии выступлением кое-как и не пред
ставляла бы собой простую погоню за рублем, добываемым любым способом.
Итак, рационализация труда и некоторая материальная обеспеченность с успехом разобьют кандалы старого быта, освободив актеру время и дух для впитания нового.
Но этого мало, досуг актера должен быть культурно организован. Должны быть, наконец, стерты рамки нашей, не только цеховой или ведомственной ограниченности, но и разобщенности между дея
телями различного рода искусств, литературы и политики.
Надо организовать плацдарм, на котором встречались бы люди культуры всех родов оружия.
Мы надеемся, что организуемый в настоящее время Художественный Дискуссионный Клуб, о котором сообщалось в театральных журналах, задачу этого плацдарма и выполнит.
Артист Гостеатра «Музыкальная Студия» им. Вл. И. Немировича-Данченко —
С. ОСТРОУМОВ
По поводу статьи Н. Соколовского «Новый Быт
«Современный театр» №№ 2 и 4.
☛