„ЛИРА НАПРОКАТ“

ТЕАТР САТИРЫ I

П

осле «Вредного элемента» на В. Шкваркина возлагались большие надежды. Казалось, что вот, наконец, пришел в театр автор,
который сумеет дать современную советскую комедию, острую и находчивую по приемам и значительную по содержанию. Для этого у В. Шкваркина намечались все возможности —
легкий, остроумный диалог, крепкий сюжет и хороший, сочный сценический юмор забавных и выразительных ситуаций. Именно по этим осо
бенностям драматургического комедийного стиля сейчас стосковались многие театры и зрители. Дайте этому дарованию интересную тему и социальную установку, и вы получите хорошую со
ветскую комедию — в этом почти не приходилось сомневаться.
Увы, после «Лиры напрокат» от этой уверенности надо отказаться. Неизвестно, кто в этом виноват— сам ли автор пошел по ложному пути,
или его толкнул на это театр Сатиры, но факт налицо — «Лира напрокат» сделана на самых дешевых и затасканных приемах дореволюцион
ного водевиля, выродившегося на подмостках «миниатюрных» театров в пошлейший жанр паро
дийных развлекательных анекдотов. Правда, следы авторского дарования чувствуются и здесь, и порой ловкое словечко или смешная ситуация смешит зрителя, но все это, в общем, до того
мелко, ничтожно и... глупо, что приходится лишь удивляться тому, как «театр Сатиры первый», руководимый весьма требовательным А. А. Алек
сеевым, решился на показ столь явно сомнительной вещи.
Впрочем, стоит ли волноваться из-за какого-то, может быть, случайного и мимолетного водевиля?
Стоит, потому что, помимо неоправданных драматургических надежд, в этом спектакле есть столь терпкое неуважение к советскому современ
ному театру, что приходится лишь изумляться нашим актерам, готовым играть даже явный по
клеп на.. самих себя! Неужели же, действительно, есть у нас сейчас такие театры, как это изображается в «Лире напрокат», в которых все актеры — подлецы и мерзавцы, директора — явные
дегенераты на эротической почве, завлиты — бывшие торговцы в шляп
ных магазинах, и в которых т. Шкваркин нашел лишь одного честного
человека — швейцара, да и тот, по гоголевским заветам, оказывается... дураком, за каковое качество, да еще за свое пролетарское происхожде
ние и удостаивается чести быть «избранным»... в художественный совет театра?
Мы лучшего мнения о нашем театре, и думаем, что даже от водевиля требуется хотя бы
некоторая доля правдоподобия, не говоря уже о том, что наша советская сатира все же должна чем-то отличаться от глупышкинского принципа— смешное ради смешного!
Поставлена «Лира» реж. Краснянским под явным влиянием приемов Ф. Каверина из Студии Малого театра — та же попытка ввести в дей
ствие бутафорию и аксессуары (говорящий телефон, танцующий свет, убегающие коробки со шляпами и проч.), те же поиски остроумного вне
текстового раскрытия ремарок (эхо в зрительном зале, ирония в оркестре и проч.). Но то, что у Каверина — легко, органично и действительно остроумно, то у Краснянского — тяжелоумно, искусственно и случайно. «Рваный монтаж»— этим ки
нематографическим термином можно очень точно определить работу режиссуры в этом спектакле.
Разыгран спектакль неплохо, в хорошем темпе, очень дружно и с приятной водевильной напористостью. Курихин играл в свойственной ему манере очень мягкого добродушного лукавства, Милютина, — в тоже свойственных ей прие
мах очень злого, несколько грубоватого, но весьма меткого и сочного шаржа. Прекрасно работали И. Зенин и Корф — у первого есть то счастливое умение весело, ударно и четко донести до зрителя фразу, которое так необходимо особенно в водевиле, а у второго — та, ему одному свойственная, манера язвительной расстановки слов, при кото
рой интонация делается особенно ядовитой и острой. На хорошей высоте исполнения Нурм, Бонди, Хованская, Слетов и др.
М. ЗАГОРСКИЙ

ГОЛОС

ЧИТАТЕЛЯ

Как читатель театральной литературы, хотел бы обратить внимание на нелишенную комизма профессорскую ошибку.
Издательство «Академия» выпустило первый том собрания сочинений Александра Д ю м а - о т ц а.
Наконец-то, в тщательном, повидимому, переводе и в хорошем издании появятся те образцы, на которых учились поколения романистов (в числе их, по личному признанию в дневнике, Лев
Толстой).
Изданию предшествует статья проф. А. А. Смирнова, и вот здесь-тο и возникает забавное и обидное недоумение. Проф. Смирнов является, очевидно, редактором издания, тем более непонятным кажется один из замеченных мною промахов.
Восхищаясь образами героев Дюма, Смирнов в их числе упоминает народного певца Анжа Питу.
Всем, хотя бы поверхностно знающим эпопею романов Дюма из времен Французской революции, известно, что простодушный парень Анж Питу, начальник национальной гвардии крошечного местечка Гарамонта, никогда не был народным певцом, не спел ни одной песни, не сложил ни одной строчки стихов.
Откуда же этот промах, совершенно непростительный для профессора литературы и редактора сочинений Дюма? А дело-то оказывается более чем просто.
В либретто оперетты «Дочь Анго» действует некто Анж Питу, действительно народный поэт, ничего общего, кроме случайно заимствованного либреттистом имени, не имеющий с героем романов Дюма.
Допустимо ли для профессора литературы знакомиться с характерами героев Дюма по либретто оперетты, идущей в музыкальной студии МХАТ?
ВАЛЕРИЙ БЕБУТОВ