ДРЕВО ПОЗНАНИЯБЮРОКРАТ

В
жизни каждого гражданина неизбежно наступает день необыкновенной значительности.
В этот день гражданин окончательно убеждается в том, что ему никак не обойтись без мебели.
До сих пор он пробавлялся случайными вещами. Висела у него в комнате еловая полочка, купленная некогда на аукционе предметов искусства и ста
рины. Пружинный матрац покоился на козлах, сделанных дворником дома. А больше ничего и не было.
Ныне гражданин понимает, что так дальше жить нельзя.
Ему нужна настоящая кровать со спинками — надоело ему спать на качающемся матраце, с которого валятся подушки.
Кровать, на которой пролетарию предлагают почивать.
Ему нужен посудный шкаф — должны же когда нибудь обресть тихую пристань тарелки, стаканы и белые кастрюли.
Ему нужен платяной шкаф, стулья, и обеденный стол. Многое требуется гражданину внезапно понявшему, что жить совсем без мебели все-таки неудобно.
Хорошо бы завести также диван, письменный стол и книжный шкаф, но о таких пышных деталях гражданин
старается не думать. Все равно денег не наберется.
Итак, в первую голову надо купить кровать, посудный шкаф, стулья, обеденный стол и шкаф для платья.
Соразмерив приблизительно стоимость намеченной покупки с наличными свои
ми средствами, гражданин убеждается, что купить мебель он может только в кредит.
Гонимый лучезарной мечтой о новой жизни, он уже на другой день бродит
Адвокатский диван по рабочему кредиту.
по магазину кооператива «Коммунар», который торгует мебелью Мосдрева.
Только здесь, в прохладном мебельном подвале, потребитель начинает соображать, что весь этот пир коопера
ции и кредита дается совсем не в его честь.
Уже в самом начале похода за мебелью лучезарная мечта несколько тускнеет.
Потребитель выражает желание посмотреть посудный шкаф.
Ему вежливо отвечают, что посудных шкафов нет.
В магазине есть только мебель Мосдрева, а Мосдрев таких шкафов не из
готовил. Впрочем, ленинградский Древтрест тоже не снисходит до сооружения посудных шкафов,
Потребитель все же интересуется тем, куда ему складывать посуду и продукты. Тогда его проводят в отделение, где рядами стоят буфеты.
Мосдреву издавна принадлежит первенство в изготовлении безобразной, ме
щанской мебели. В этой области впереди всех остальных предметов стоят мосдревские буфетики, украшенные стеклышками, зеркальцами и резьбой.
На боках этой жалкой мебели вырезаны лилии, декадентские женские лики, либо какие-то волосы, стилизованные но моде 1909 года.
Долго стоит потребитель перед этим изделием, трогает его дрянные замочки
и жидкие латунные украшения. Буфетик настолько противен, что потребитель уже сразу решает попрежнему хранить свою посуду на подоконнике. Решение это еще укрепляется, когда он узнает, что жалкий буфетик стоит только полтораста рублей.
Потерпев такую решительную неудачу с посудным шкафом, потребитель приступает к осмотру кроватей.
Кровати Мосдрева имеют пугающий вид.
Государство борется с лавочниками и с духом лавочничества. Мещане — враги государства
Но пока общественность схватилась врукопашную с мещанством, госорга
низация на государственные деньги изготовляет рекордно-мещанские предметы.
Фальшиво-пышные кровати Мосдрева с балясинками и шишечками вызывают отвращение.
В дореволюционное время среди всякой дребедени изготовлялась и мебель простая, удобная и красивая. Но Мосдрев из наследия прошлого выбрал только самые пошлые образцы.
Ими он и снабжает новых потребителей, снабжает, кстати, по ценам доступным только нэпманам или казнокрадам.
Когда видишь, как Мосдрев, пользуясь своим монопольным положением на рынке, вынуждает пролетариев покупать свою мебель, становится противно.
Пир кооперации и кредита время заменить деловой поставкой населению потребной ему мебели.
И. Ильф

Т

ы восседаешь тучной тушей. Важнее Цезаря стократ!..
Ты многолик,
Ты вездесущий,
Закоренелый Бюрократ!
Я каждый день тебя встречаю В толпе, в конторе и в кино. Твоя оправа роговая
Осточертела мне давно.
Вот смотришь тусклыми глазами Невидящий И немой...
Ну да, ну да, ты вечно занят, Ты вечно занят, милый мой!
Ты перегружен без сомненья,— Таков удел,
Таков удел...
Завален ты со дня рожденья Горою неотложных дел.
Ложишься ль спать,
Жуешь ли завтрак,—
С тобой любой иссякнет пыл!... Родился ты...
— Придите завтра!—
Твой самый первый возглас был.
И я приду.
И будет то же
Сегодня, то же, что вчера... О, есть ли в свете вещи строже, Чем росчерк твоего пера?
Он напомажен, Он нафабрен,—
Твой почерк, дьявольски-витой, Он может лучшую из фабрик Свести на нет для... запятой!
Он не знавал ни сожаленья,
Ни страсти, что волнует грудь. Он может
Лучшее творенье
В единый миг перечеркнуть!
Он сможет все, чего захочет: Сломает мост,
Снесет дома,—
Твой замечательнейший почерк, Созданье твоего ума.
О, сколько раз, тебя, как мага, Я ждал в конвейере недель, И сколько раз Мон бумаги
Съедал бездонный твой портфель.
Без воздуха
И без свободы,
Они, рожденные кипеть, Тобой упрятаны на годы
В глухую, кожаную клеть.
Живущий буквою закона, Ты жрешь,
Живую мысль губя...
Не раз десятки миллионов Я потерял из-за тебя!
Хотел бы знать я, Что за сила
Хранит твой род, Хранит твой дом?
Откуда бабка уронила
Тебя, в младенчестве твоем?
И, наконец,
Мечтой упорной,
Я жду прекрасных этих дней, Когда не встречу тошнотворной Физиономии твоей !
Иван Молчанов