3. « HECПРAВEДЛИВОСTЬ

В

кафе за столиком сидели четверо. У стены — знаменитый Штраус. Вы его, конечно, знаете. Это историк ис
кусств, автор четырехтомного сочинения о ритмах у древних, автор большого исследования народных мотивов у ассирийцев, заведующий отделом искусств в двух толстых журналах. Рядом с ним сидел худенький и некрасивый человек, с длинной шеей и воспаленными глазами. Но этот худенький человек тоже не просто худенький человек. Он де
лает чудеса в театре. Каждая его постановка вызывает бездну толков. Его хвалят, его ругают. Его портреты вы видели сотни раз во всех журналах. Третий тоже был не случайным чело
веком в этой компании. В искусстве он чувствует себя, как дома. Он пишет ответственнейшие рецензии и статьи на са
мые трудные спорные темы всех видов искусства. Скольких людей он развенчал и скольких возвысил!
А четвертым членом компании была девушка. Чья-то дочь или сестра. Или сестра жены, или племянница, или — неизвестно кто. Но это неважно. Девушка. Ничем не замечательная девушка. Лет шестнадцати или семнадцати.
Она сидела, чувствуя благоговение перед ученым обществом. Она старалась не занимать всей площади стула. Ей казалось, что, занимая краешек, она тоньше, легче, менее заметна и более скромна. Конечно, она молчала. Что она могла
говорить! Она, стараясь не греметь стаканом и ложечкой, пила свое кофе и ела свое пирожное. И вдруг заиграла музыка!
С громким ликующим визгом выскочили четыре скрипки, точно давно истосковавшиеся по свободе. За ними, подска
кивая от неожиданности, забубенькали звуки пианино. Вместе с флейтами, которые забежали еще дальше вперед, заторопился и догнал всех барабан, и все это вместе, ловко соединившись, закачалось в ритме вальса.
Музыка заиграла неожиданно, и все на минуту приумолкли. Приумолкли и задумались.
И тут оказалось — с полной и неопровержимой очевидностью, что музыка имеет отношение только к девушке. Да. только к ней... К ее глазам, к ее губам, к ее внезапной горячей улыбке, к ее молодости, к тому, что она невольно задвигала плечами в такт вальсу...
Все трое посмотрели на нее. Она смутилась, чуть-чуть покраснела, но опять улыбнулась. На этот раз — уверенней...
Да, музыка адресовалась к ней. Ничего нельзя было поделать. Это было так.
Знатоки искусства помолчали еще немного, внутренно вздохнули и попробовали продолжать беседу.
Ефим Зозуля
В прошлом специальном номере «Звездный пробег ЧУДАКА» мы поместили только часть материала. Продолжаем обзор провинциальных городов. Се
годня - опять Тула. В следующем номере — Смоленск... и пр.

ЗВЕЗДНЫЙ ПРОБЕГ ЧУДАКА

РЕВИЗИЯ ГУБСТРАХА И РАДУШНЫЙ ПРИЕМ АННЫ ВАСИЛЬЕВНЫ. — ПРОФУПОЛНОМОЧЕН- НЫЙ ГОРОДА ОДОЕВА «ВТЯГИВАЕТ» ШИРОКИЕ МАССЫ В ПРОФСОЮЗ. — СРЕДНЕВЕКОВЫЙ
САТРАП ПЕЧЕНКИН.

ТУЛА И ОКРАИНЫ

Д

евяносто процентов кадра тульского губстраха — лысые чиновники. Под
отдел профилактики местного отдела здравоохранения любезно поделился своими наблюдениями.
— Лысина у чиновников, — сказали нам, — есть несомненно результат усердия к службе и страх перед начальником.
До чего, если бы вы знали, усердны чиновники губстраха!! Особенно, когда распространился в губстрахе слух о пред
стоящей ревизии. Их покинуло всякое представление о времени. Чиновники
Тулторга были на полдороге к своему дому, а в губстрахе восклицали бы:
— Неужели конец занятий?!
Приехали ревизоры и взялись за свою работу с большим усердием.
— Растратчики, — кричали ревизоры, — у вас недобор одной копейки гербового сбора.
— Не волнуйтесь, — умоляли лысые из губстраха, — мы готовы покрыть этот недобор.
Говорят, что ревизоры рылись в книгах губстраха двадцать один день и обнаружили перерасход пяти рублей на майские торжества и 10 копеек перебора премий с учреждения. Конечно, об этом тут же были составлены соответствующие акты.
Через некоторое время силами стенкора был разоблачен инспектор личного
отдела, незаконно получивший 2500 рублей комиссионного вознаграждения. Обнаружено и другое, незамеченное ревизорами.
Ревизоры укатили во-свояси. Они забыли о ревизии губстраха и его чиновниках, но зато мило вспоминают за ра
душный прием Анну Васильевну, жену секретаря губстраха, ныне отстраненного.
Дворец Труда в Туле — замечательное учреждение. Тут вырабатываются но
вые профсоюзные тарифы, нормы прози спецодежды. Говорят, что в кабине
тах этого дворца соревнуются в циркуляротворчестве. Обилие их приходится на долю города Одоева, Тульской губернии.
Профсоюзный уполномоченный, работник земли и леса, тов. Левочкин, счи
тает, что все циркуляры похожи друг на друга, поэтому он их подшивает, не
читая. Прямая обязанность Левочкина— защищать интересы местных батраков. Но Левочкин не видит у себя батраков, как некоторые не видят у нас кулаков. Занят в данное время уполномоченный
продажей профсоюзных билетов. Слава у него большая, а работа маленькая,-— подшивать циркуляры и втягивать за небольшое вознаграждение в профсоюз.
Кроме баптистов, пяти попов, популярностью пользуется Михаил Васильевич
Кавалерийский рейд проверкомов прочистит и проверит душные канцелярии Тулы и его района.
Д. Кунин

***

Печенкин, который впервые появился здесь в 1922 году в чине старшего ми
лиционера. Печенкин вел себя средневековым сатрапом.
На всякую критику, милиционер отвечал так: «Подрывая мой авторитет, вы идете против декретов Совнаркома». Пожаловались. Печенкина убрали. Но в 1924 году Михаил Васильевич прибыл в чине избача, но уже с кандидатским билетом. За растрату и самогоноваре
ние Печенкина снова убрали, а 1928 году
Михаил Васильевич Печенкин приехал занять пост секретаря ячейки. Секретарь
учиняет мудрый суд, но для этого его супруге должны принести гусиного пуху на подушки, дорожек на полы и проч.
В большом почете баптисты. Им отремонтировано хорошее здание граж
данина Зайкина, обставили его мягкой мебелью, световыми плакатами. Неко
торые рассказывают, что баптистская общественность вызывала местных ком
мунистов на соревнование: кто лучше обслужит культурные интересы населения, но коммунисты этот вызов не приняли.